Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Он, не торопясь, изложил только что придуманный план. Николай молча слушал, ближе к финалу скулы на его вытянутом лице проступили ещё сильнее.

– Вот, значит, как, – он отхлебнул тёплое пиво, – а что ты от меня сейчас хочешь?

– Договорись с ними, пусть поставят в известность кого надо. Впрочем, журналист может сам всё организовать. Редакция у него богатая.

– Да, – согласился Николай, – «Нью-Йорк Таймс» это не хухры-мухры. Ладно, давай я к тебе завтра зайду.

– Нет, лучше встретимся за старой школой. Помнишь, где в детстве собирались?

– Разведчик, – покачал головой Николай, вспомнив школьное прозвище Алексея, – может, сейчас это к лучшему будет. Ладно, – он допил пиво, поставил бокал, – до завтра. В двенадцать буду. Мне ещё всё подготовить надо.

– До завтра, – Алексей пошёл к выходу.

Уже в общем коридоре Николай спросил его

– А ты?

– А что я? – обуваясь, ответил Алексей, – я не один.

Домой он пришёл около двенадцати, разделся, сразу лёг в кровать. Маша спала, отвернувшись к стене. «Обиделась» подумал Алексей, обнял её и сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Николай снял наушники, положил их на стол слева от себя, перед трансивером. После ухода Алексея он разговаривал с Робертом. Журналист пообещал как можно быстрее организовать всё, о чём его попросил собеседник из далёкой страны. Следующий сеанс связи был согласован через три часа. Джон сейчас учил американских школьников основам физики в каком-то частном учебном заведении Вашингтона и ещё минимум три часа не мог добраться до радиостанции. Но на всякий случай Николай держал приёмник включённым, вдруг у его корреспондентов изменяться обстоятельства. Из динамиков доносился негромкий шум и шорох, не мешающий думать. А думать было над чем.

Перед ним на столе лежали, выложенные в ряд; промышленный КПК, МР3/4 плеер с видеовыходом в «туристском» исполнении, горстка микрокарт памяти и пара шариковых ручек в анодированных стальных корпусах. Николай брал микрокарты одну за другой и через адаптер сбрасывал на них информацию из компьютера. Собственные наработки и энциклопедии, радиосхемы и отсканированные учебники, любые данные, что могли пригодиться в дальнейшем. Всё, что возможно, он конвертировал в простой текстовый формат, понятный даже китайскому плееру. Сначала он отбирал переписываемые файлы, отсекая лишнее, но потом решил не заморачиваться над той проблемой. Тридцатичетырёхгигабайтных карт памяти должно было хватить. Даже с неоднократным дублированием. Ведь ещё оставалась память плеера, куда, кроме папок с текстами и картинками, он сбросил личные фотографии, немного музыки и штук двадцать коротких видеофайлов. Единственное, что не смог переписать на электронные носители, были рабочие программы, требующие полноценной операционной системы, а не урезанной «Винды» КПК. Но даже программ для КПК набралось почти три гигабайта, раскиданных, правда, среди всех других данных. Что поделать – карты и «гугл эрс» весьма объемисты.

Закончив с этим делом, Николай стал запаивать карты памяти в короткие отрезки тонких пластиковых трубок. Приложить поперёк металлическую линейку, отчеркнуть, прижимая разогретый паяльник – вот и вся технология. Подобную судьбу разделили две ручки, кроме письменных функций, выполняющие роль скрытой пишущей видеокамеры с вполне приличным, для их размера, VGA-разрешением. Камеры и плеер он заранее, через сервисные программы, переключил на американский ТВ-стандарт. «Вроде всё, – Николай осмотрел плоды своих трудов. – Надо паковать»

Он принёс из спальни внешне неказистый ремень. Несмотря на свою потёртую внешность, внутри он был мечтой контрабандиста. Отстегнул пряжку, аккуратно поддевая ножом, стал вскрывать его, как какую-то рыбу. Ремень разворачивался, показывая множество скрытых карманчиков, куда, равномерно и оставляя пустые отсеки, он стал укладывать запаянные карты памяти. Закончив, сложил ремень в прежнее состояние. Заклеивать его он не стал – завтра надо было дополнить укладку.

Провозившись, Меркушев с некоторым удивлением обнаружил, что до сеанса связи осталось ещё полчаса. Спать не хотелось, поэтому он прошёл на кухню и стал заваривать кофе, привезённое из последней поездки. Засыпая арабику в турку, заливая её водой и ставя всё это на огонь, он меланхолически размышлял о принятом решении. В принципе, уехать он мог давно. В Штаты или на тот же Тайвань, где толковые радиоинженеры советской школы ценились весьма высоко. В «силиконовых долинах» Америки платили больше, но та страна начала 21 века ему не нравилась. Не был он, как писали в Интернете, «поцреотом» и в «либерасты» его записать было трудно. Не держал его здесь никто, кроме дочери. Но она уже вполне взрослая, в университете учится, даже недавно на права сдала. Папин подарок обязывал, если, конечно, по совету отца, не завести личного шофёра. Этот тонкий намёк дочь с возмущением отвергла, заявив, что для дедушки он ещё слишком молод и вообще, надо сначала на ноги встать.