Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Конечно, нет, – зло усмехнулся Мишин, – Берия эту информацию, об утечке оружия, получил уже несколько дней как, а до нас её довёл только вчера.

– Почему я не в курсе? – прищурившись, осведомился постпред.

– Я прямо из Большого театра в Харьков позвонил, сообщил в правительство. Если до вас не довели, то значит, – вчера ничего не нашли, а потом связь прервалась.

– В последней сводке ничего про оружие не было, – задумчиво протянул постпред, повернулся к компьютеру, движением мыши вывел его из спящего режим, набрал на клавиатуре длинный пароль.

Оживший экран полностью занимало окно почтовой программы, Криницкий схватился за мышь и начал щёлкать кнопкой со скоростью хорошего спецназовского стрелка, открывая и пролистывая документы. Михаил ждал, упёршись в подбородок ладонями.

– Нет, точно не было, – сказал постпред, закончив с архивом.

Щербинин поднялся, поставил стул на своё место, к столу.

– Я пошёл вниз, свяжусь со своими. Посмотрим, что сможем найти, – он посмотрел на висящие справа от входной двери настенные часы, – за два с небольшим часа. Вы пока здесь оборону держите.

Щербинин улыбнулся на последних словах и развернувшись, оправился в кризисный центр. Криницкий скептически смотрел ему вслед, но молчал, оставив своё мнение при себе. В подобные стахановские темпы он разучился верить ещё в самом начале своей дипломатической карьеры, в посольстве при самом весёлом бараке соцлагеря – кадаровской Венгрии.

Больно. Больно и трудно дышать. Грудь сжимает стальная спираль, при каждом движении раскаляющаяся добела. Кругом темно и нет никакого звука, есть только скрученное болью тело.

«Больно, значит есть чему болеть, значит я ещё жив», – проскользнула в грудь меж рёбер здравая мысль. Алексей не успел удивиться столь странному месту для мыслительной деятельности, как темнота прошептала:

– Вы меня слышите? Слышите? – слабым и каким-то вибрирующим женским голосом

– Слы… шу. – в два приёма прохрипел Алексей.

Темнота начала таять, уступая вселенную белому свету. Мишин попытался моргнуть и с удивлением понял, что тело ему повинуется плохо. Веки шевельнулись и медленно-медленно открыли зрение миру.

Чисто выбеленный потолок занял всё пространство, доступное для обзора – глаза двигались так же плохо как веки.

– Не пытайтесь повернуть голову, – предостерёг, на сей раз мужской голос, с уверенными в своей правоте интонациями.

– Где я? – задал Мишин возможно самый глупый вопрос в своей жизни.

– В областной клинике, – ответил мужчина, должно быть лечащий врач.

Алексей немного собрался с мыслями и спросил, попытавшись вложить максимум в несколько болезненных слов.

– Давно и где остальные?

– Третьи сутки, – врач ответил в такой же краткой манере, – пан Меркушев выписался вчера, у него сквозные пулевые ранения, ничего страшного.

– А… – Алексей слегка дёрнулся, не услышав ожидаемого продолжения. Лейтенант Василевский успел стать «двухсотым», иначе доктор сказал бы о нём хоть несколько слов.

– Не нервничайте, больной, – почти пропел озабоченный женский голос, – вам ещё рано двигаться.

– Подожди, Танечка, – врач явно не разделял подобного пессимизма, – Алексей Александрович, вы пальцы чувствуете?

Мишин прикрыл глаза и попробовал шевельнуть пальцами рук. Вроде бы получилось, да, шевелятся! Теперь возьмёмся за ноги… Здесь дела шли несколько хуже – на команды мозга смогли откликнутся лишь мизинцы. О чём Алексей и сообщил внимательно наблюдавшему за его попытками медперсоналу.

– Очень хорошо, просто замечательно! – с интонациями доктора Ливси из старого мультика обрадовано воскликнул так и не представившийся лекарь, – вы такими темпами быстро на поправку пойдёте, уж поверьте моему опыту! Сейчас Танечка вас покормит, а потом постарайтесь заснуть. С вашим диагнозом, – сон лучшее лекарство!

Судя по звуку, врач поднялся со стула или может быть табуретки, двинулся к выходу из палаты. Слегка поскрипывая и побрякивая, что-то подкатилось к изголовью.

– Подождите, – уже громче сказал Алексей, – что происходит в городе?

– Ничего, – уже от двери ответил служитель змея и чаши, – уже ничего. Беспорядки закончились, забудьте! За стенами больницы теперь протекает вполне обычная жизнь.

«Философ в халате, тоже мне – доктор Хаус», – подумал Алексей, но развивать эту мысль дальше не стал. Так и оставшаяся вне поля зрения медсестра Танечка начала его кормить весьма жидкой кашей. Судя по вкусу, напичканной витаминами и минералами и поэтому периодически застревавшей где-то в горле и ниже. Добросовестно съев положенное по норме для выздоравливающих, Алексей начал проваливаться в тяжёлый и какой-то бессмысленный сон. Ухода медсестры он не заметил.