Владимир Фирсов - Срубить крест

Тут возле тротуара остановился автокиб, и таинственный робот-посланник пригласил меня сесть.

– Мальчик, не мешай автомату, – сказал я строго. Мальчишка громко рассмеялся и стрельнул в меня косточкой,

– А зачем этот дурак хотел утащить мои вишни, – сказал он. – Я только положил, а он выскочил и цоп их… Пускай теперь помучается.

– Ну, ну, – пробормотал я. – А живот у тебя не заболит?

Наверно, такая же мысль уже приходила шалопаю в голову. Отъезжая, я увидел, как он высыпал весь пакет прямо на неповинного мусорщика и отправился восвояси.

Мы ехали минут двадцать. Иногда я замечал, что направление движения меняется. Очевидно, мы кружили по транспортным туннелям, запутывая след.

Автокиб остановился у подъезда обычного дома, каких в любом городишке наберется сотня. Мы вошли внутрь и поднялись на лифте. Робот распахнул передо мной дверь, и мы очутились в большом холле.

Я огляделся. Стены холла были украшены вьющейся зеленью. Левая – прозрачная и явно раздвижная – стена отделяла комнату от глубокой лоджии. В правой стене виднелся камин, возле него стояли кресла, а на полу валялась медвежья шкура, скорее всего синтетическая. В дальнем углу стоял цветорояль. Все было как обычно, обстановка ничем не выдавала вкусов хозяина или рода его занятий, и если бы не картина на стене, противоположной входу, я мог бы принять это помещение за не очень уютный вестибюль гостиницы.

Уже первый взгляд на картину заставил меня внутренне вздрогнуть, и я торопливо сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть ее вблизи, потому что на ней была изображена девушка, с которой я расстался всего полчаса назад.

Картина висела в центре стены, и больше ничего на этой стене не было. Изумительной красоты девушке с царской короной на голове полными слез глазами смотрела куда-то вдаль, бессильно уронив руки на каменное надгробье с изображением такой же короны. А за ее спиной возвышались две зловещие фигуры – два конных рыцаря в старинных черных латах, какие существовали на нашей планете, наверно, больше тысячи лет назад, – и копья их, опущенные к земле, почти упирались девушке в спину, а лица были жестоки, – такими не бывают, не должны быть лица разумных существ. Я уже разглядел, что изображенная на картине девушка – не Тина, но сходство было очень велико, и я все смотрел на картину, не понимая, что все это должно означать и почему у рыцарей на картине беспощадные глаза убийц. За спиной девушки простиралась зеленая равнина, залитая светом зеленого солнца, а на дневном небе отчего-то горели редкие яркие звезды. Частично по этому, а еще больше по вооружению рыцарей я понял, что картина написана не на Земле – мне было достаточно беглого взгляда, чтобы заметить многочисленные отличия в конструкции кирас, шлемов, поножей, наплечников – от существующих или существовавших когда-то. Я увидел, что на поясе одного из рыцарей, наиболее свирепого и мрачного, висит мизерикорд – трехгранный кинжал-игла, единственное назначение которого – закалывать сквозь броню поверженного противника, и это сразу убедило меня в том, что рыцари на картине не имеют ничего общего с веселыми, дружелюбными спортсменами ста сорока трех планет, на которых живут люди, увлекающиеся благородным конным боем.

– Здравствуйте, Алексей Северцев, – раздалось у меня за спиной, Я стремительно повернулся. Передо мной стояла девушка, изображенная на картине, и в первый момент я был готов поклясться, что это Тина.

– Здравствуйте, – пробормотал я.

Картина настроила меня отнюдь не на благодушный лад – я не люблю, когда люди носят с собой оружие не для спорта, а для убийства, – но девушка была так похожа на Тину и так хороша, что мысли мои спутались.

– Я видела ваш бой. Поздравляю. Это было великолепно, – сказала девушка. – Я долго колебалась, к кому обратиться, но этот бой решил все. Вы действительно сильнейший рыцарь на планете, и только вы сможете меня спасти.

Она пригласила меня сесть. Я вдруг поймал себя на том, что втайне любуюсь ею и одновременно анализирую – тембр голоса, походку, черты лица, движения рук. Сходство с Тиной было очень велико, но я обнаружил и массу различий, которые, впрочем, не только не портили, но, казалось, еще больше украшали незнакомку.

– Я должна извиниться за странный способ приглашения, – она смущенно улыбнулась. – Но вы поймете, что иначе поступить я не могла. Перед тем как назвать свое имя, я должна попросить вас сохранить этот визит и весь наш разговор в тайне. Я буду с вами совершенно откровенна. Возможно, от вашего молчания зависит моя жизнь. Вы обещаете?