Владимир Фирсов: Солнечные колодцы

Московский рабочий, 1969

Владимир Иванович Фирсов родился на Смоленщине в 1937 году. Еще в раннем возрасте ему довелось увидеть разоренную Смоленщину, увидеть того настоящего героя, который поднял ее из руин.

В 1959 году, когда молодой поэт учился на четвертом курсе Литературного института им. Горького, в издательстве «Советский писатель» вышла первая книга его стихов — «Березовый рассвет» под редакцией Василия Федорова. Эта книга была положительно отмечена в газете «Правда».

С «Березового рассвета» и началась творческая биография Вл. Фирсова. Одна за одной в центральных издательствах Москвы выходят книги стихов: «Вдали от тебя», «Память», «Зеленое эхо», «Преданность», «Горицвет», «Рябиновый пожар», «Библиотечка избранной лирики».

В настоящую книгу поэт включил избранные стихи из ранее выходивших книг, а также новые произведения. Здесь читатель встретит уже известные ему поэмы «Глазами столетий» и «Память». Не без интереса отнесется он и к новой поэме — «На моей памяти», сквозь которую проходит и биография ее автора.

В колодцах солнца не бывает.

Бывают звезды.

Иногда.

И все же – солнечна вода!

Она в жару

Не убывает,

Не убывает

В холода.

И сколь ни черпай,

Не убудет,

Не потемнеет и во мгле…

Тропинки проторили люди

Ко всем колодцам на земле.

И хоть не храмами с крестами

Они стоят всегда чисты,

Ты без поклона

Не достанешь

И капельки живой воды.

Не той,

Которая по трубам

Дойдет до крана и молчит,

А той,

Что там, в глубинах сруба,

Сердечком солнечным

Стучит.

И так стучит она от века,

Не умолкая никогда.

В жару

Напоит человека

И обогреет

В холода.

И в час,

Когда заря по кленам

Скользит

И тонет в высоте,

Россия

Отдает поклоны

Живой колодезной воде.

Родина, суровая и милая,

Помнит все жестокие бои…

Вырастают рощи над могилами,

Славят жизнь по рощам соловьи.

Что грозы железная мелодия,

Радость

Или горькая нужда?!

Все проходит.

Остается – Родина,

То, что не изменит никогда.

С ней живут,

Любя, страдая, радуясь,

Падая и поднимаясь ввысь.

Над грозою

Торжествует радуга,

Над бедою

Торжествует жизнь!

Медленно история листается,

Летописный тяжелеет слог.

Все стареет,

Родина не старится,

Не пускает старость на порог.

Мы прошли столетия с Россиею

От сохи до звездного крыла,

А взгляни – все то же небо синее

И над Волгой та же тень орла.

Те же травы к солнцу поднимаются,

Так же розов неотцветший сад,

Так же любят, и с любовью маются,

И страдают, как века назад.

И еще немало будет пройдено,

Коль зовут в грядущее пути.

Но святей и чище чувства Родины

Людям никогда не обрести.

С этим чувством человек рождается,

С ним живет и умирает с ним.

Все пройдет, а Родина –

Останется,

Если мы то чувство сохраним.

И мне бы, я знаю, хватило

Несколько граммов свинца,

Чтоб встала моя могила

Вровень

С могилой отца.

Чтоб клена багровое знамя

Гудело

Осенней порой,

Чтоб солнце не гасло

Над нами –

Над батей и надо мной.

Чтоб видели росные травы,

Как сын

Неразлучно с отцом

По звездным бредет переправам,

Усыпанным вражьим свинцом…

Но я опоздал народиться.

А он не торопится,

Ждет –

Тот самый,

Что станет убийцей,

Когда ему время придет.

Мы с ним одногодки, к примеру.

Но разных отцов сыновья.

И он

Ненавидит ту веру,

В которую верую я.

И это бы ладно!

Однако,

Он, верный заветам отца,

Малюя фашистские знаки,

Уже не скрывает лица.

Уже с откровеньем недетским

Меня он берет на прицел

За то,

Что я русский,