Владимир Фирсов: Срубить крест

– Ты, Пашенька, слегка преувеличиваешь, – сказал я мягко. – Диссертация еще не готова, так что раньше будущего года защиты не будет.

– Ты, Лешенька, слегка вздремнул и все прослушал, – нахально заявил Гусев. – Под твоим руководством она может еще пять лет без толку провозиться. Я говорю о другой диссертации.

И тут я с удивлением узнал, что у Тины готова диссертация на звание кандидата экономических наук.

– И какова тема диссертации?

– "Пути перехода от феодализма к коммунизму", – ответила вместо Тины бабушка, В этом доме положительно все, кроме меня, знали об этой девушке массу интересного. – По-моему, очень любопытная тема. Тина мне как-то рассказывала…

– Как, как? – я не поверил своим ушам. – От феодализма к коммунизму? Это что – самая актуальная проблема современности?

Тина пожала плечами.

– У нас в Институте первобытной экономики считают эту проблему очень важной.

– Да где ты найдешь феодализм в двадцать седьмом веке? – чуть не закричал я. – В созвездии Гончих Псов?

– А хотя бы и так, – снова вмешалась бабушка. – Или тебя волнуют только твои турниры? Кстати, они пришли к нам из феодальных времен.

Эти слова меня сразу отрезвили. Я виновато посмотрел на Тину, но тут замигал огонек над дверью – кто-то просил разрешения войти.

Вслед за бабушкой вошел высокий плотный человек, вежливо наклонил голову – сначала в сторону Тины, потом в мою и Гусева – и поздоровался. – Я робот номер… – гость назвал несколько цифр. – Кто из вас Алексей Северцев?

Он был одет в обычное платье, и его выдавало лишь чуть застывшее выражение лица – впрочем, довольно приятного, – чересчур равномерные движения да еще тембр голоса. В остальном он был совсем как человек – ростом почти не уступал мне, но казался пошире в плечах, двигался уверенно и держался с достоинством.

Я встал из кресла и назвался.

– Имею честь вручить лично вам строго конфиденциальное письмо. – Робот достал из кармана модного костюма конверт и протянул его мне. – Отправитель этого письма просит, чтобы содержание его осталось в тайне.

Я никогда еще не получал секретных писем и растерянно взял конверт, не зная, что с ним делать. Я посмотрел на бабушку – она пожала плечами, на Тину – та глядела в окно, на Пашку – тот сделал круглые глаза и отвернулся.

Я развернул письмо. Оно было напечатано на старинной настоящей бумаге. В верхнем углу голубого листа красовался гербовый щит – я, рыцарь межпланетного класса, в геральдике разбирался хорошо. Герб изображал царскую корону, Над которой светило зеленое солнце. Я взглянул на герб мельком, посмотрел на подпись – ее не было, – и стал читать.

Вот что было в письме.

"Рыцарю Черной Башни Алексею Северцеву.

Мне давно известно о вас как о человеке отважном, благородном и мудром. Именно таким должен быть тот, кому смогу я доверить свою судьбу, свое счастье, свою жизнь. Страшное положение, в котором я нахожусь, абсолютно исключает все пути, которые мог бы предложить для моего спасения непосвященный. Меня может спасти только один человек, и этот человек – вы.

Если мое письмо, этот вопль о спасении, затронуло вашу душу, если вы захотите хотя бы выслушать меня – приходите. Мой посланник проводит вас. Но торопитесь! Сегодня все еще в нашей власти. Завтра, возможно, будет поздно".

Я перечитал письмо три раза. Все было ясно и в то же время непонятно. Я даже не мог догадаться, кто пишет – мужчина или женщина.

– Куда мне надо ехать? – спросил я робота.

– Мне поручено доставить вас на место, – ответил тот. – Автокиба ждет вас внизу.

– Ты надолго? – спросил Гусев. Я посмотрел на робота.

– Вы возвратитесь, как только пожелаете. Может быть, через час или полтора.

– Тогда я пойду, – сказала Тина. – Не провожайте меня.

Она попрощалась со мной и Пашкой, чмокнула бабусю и вышла.

– Я сейчас спущусь, – сказал я роботу. – Подождите меня внизу.

– Пожалуй, я тоже пойду, – вздохнул Гусев. – Пока. Утром поговорим.

– Как ты думаешь, бабуся, он ей очень нравится? – спросил я неожиданно для самого себя и смутился.

– Он – ей? – переспросила бабуся. – Знаешь, Лешенька, мне почему-то кажется, что он ей совсем не нравится…

Выйдя из лифта, я остановился на тротуаре, ища глазами своего провожатого. Но кроме мальчишки, который ел вишни из большого пакета, никого не было видно. Он, видимо, стоял тут давно – выплевывал косточки прямо на тротуар, и у его ног на голубом резинобетоне их валялось изрядное количество. Рядом суетился жукоглазый уборщик, стараясь собрать мусор, а мальчишка с видимым удовольствием отпихивал его ногой. Бедняга автомат отпрыгивал, потом, обиженно повертев усами, подбирался к нахалу с другой стороны, но опять получал пинок.