Владимир Фирсов - Срубить крест

Если бы я знал, как я ошибаюсь!

Несмотря на все хлопоты и волнения, сон у меня был прекрасный. Однако я мгновенно проснулся, когда среди ночи Петрович тронул меня за плечо.

– В чем дело?

– Тебя вызывает принцесса.

Я быстро оделся и вышел в темную гостиную. Там меня ждала взволнованная Леннада.

– Пусть кавалер простит меня за беспокойство, – вполголоса сказала она. – Мне поручено немедленно проводить его к принцессе. Никто не должен знать об этом.

– Что-нибудь случилось? – спросил я, наскоро причесываясь. – Петрович, идем!

– Пусть Петрович останется, – возразила девушка, – Мне приказано привести одного кавалера.

Я последовал за Леннадой по темным коридорам. В огромном королевском дворце я плохо ориентировался и днем, сейчас же совсем не представлял, где мы находимся. Мы шли то вниз, то вверх, то снова вниз. Видимо, девушка прекрасно знала дорогу – только изредка она посвечивала слабеньким фонариком, а все остальное время вела меня в полной темноте. Наконец мы остановились, и я услышал скрип отворяемой двери.

– Кавалер может войти, – шепнула она и на миг включила фонарик. – Его там встретят.

Я шагнул вперед и остановился в полном мраке. Дверь позади меня скрипнула и закрылась. Я услышал, как с лязгом задвинулся засов. Затем за дверью послышался смех. Только тогда я понял, что никакого вызова от принцессы не было… Я шагнул к двери, нащупал ручку и несколько раз дернул ее, но дверь даже не шелохнулась.

– Леннада, открой дверь! – сказал я как можно строже. – Что это за глупости!

Девушка за дверью звонко рассмеялась.

– Пусть кавалер простит меня. Но теперь он мой пленник!

– Зачем ты это сделала? – спросил я.

– Справа от двери кавалер найдет кресло, – сказала она в замочную скважину. – В нем он может провести остаток ночи, а потом я его освобожу.

– Освободишь? Так тебя не Рюдель подослал? – я был совсем сбит с толку,

– Рюдель? О нет! Меня никто на подсылал. Это я сама.

– Зачем?

– Я хочу спасти кавалеру жизнь.

– Каким же образом? Я могу эго узнать?

– Я знаю, что кавалер – очень умелый и храбрый боец. Он будет побеждать всех претендентов, пока жребий не сведет его с кавалером Рюделем. А кавалер Рюдель непобедим. В первой же схватке он своим огромным черным копьем пробьет голову кавалеру Алексею – так же, как всем предыдущим соперникам, и мне останется только положить на могилу кавалера белые цветы печали.

– Я побью Рюделя, – возразил я.

– А если кавалеру повезет и он побьет Рюделя, он женится на принцессе, – продолжала девушка. – Вот я и решила: пусть кавалер лучше посидит здесь, пока не кончатся утренние поединки. Тогда я его выпущу, и он уже не сможет ни проиграть, ни победить, петому что не явившийся на поединок кавалер исключается из числа Соискателей. И тогда, может быть, он захочет посмотреть на меня…

– Открой дверь! – зарычал я, напрасно дергая за ручку. С той стороны снова послышался смех,

– Этот подвал – один из самых заброшенных во дворце. Если кавалер будет громко кричать, он может охрипнуть, а это не украсит его…

Лязгнул еще один засов, загремел замок, и я услышал удаляющиеся шаги. Тогда я включил осветитель браслета и стал осматривать свою темницу. Это был настоящий каменный мешок – шириной в три шага, длиной в пять, с высоким сводчатым потолком. Очевидно, это помещение служило кладовой – на полу стояли какие-то старые ящики, валялись бумаги. В комнату вела единственная дверь, сделанная из кованого железа, ни окон, ни отдушин не было видно. Справа от двери, как и сказала Леннада, стояло тяжелое мягкое кресло, которое девчонка приволокла откуда-то из дворцовых покоев. Я сел в кресло, вызвал Петровича и попросил поскорее вызволить.

– Попробую, – сказал Петрович. – Пеленг я уже взял, теперь надо лишь найти дорогу…

Время тянулось медленно. Чтобы как-то отвлечься, я открыл один из ящиков. В нем лежали книги и рукописи, все очень ветхие. Я выбрал наиболее сохранившуюся, сдул с нее пыль, уселся в кресло и начал читать. Вначале архаический язык раздражал меня, но постепенно я увлекся. Это был сборник каких-то легенд. Меня поразило, что в легендах упоминались древние старцы и старухи. И тогда я понял, что читаю запрещенную и изъятую литературу тех времен, когда люди доживали до старости! На Изумрудной умирали молодыми. И я не мог поверить, чтобы кто-то сумел выдумать такие подробности, как ноющие кости, слепнущие, слезящиеся глаза, выпавшие зубы… Нет, все это было явно списано с натуры!