Сергей Минцлов - Царь царей...

Путешественники несколько разошлись, и огоньки фонарей их, будто светляки, то появлялись, то исчезали между царственными колоннами.

Павел Андреевич, вооруженный фонарем Антона, следовавшего за своим барином, отклонился от установленного направления и, тщательно разглядывая все, попадавшееся на пути, медленно подвигался вперед. Скоро внимание его привлекла какая-то груда белых полос, возвышавшаяся у одной из колонн. Палеонтолог направился к ней, осветил ее, затем быстро поставил фонарь на каменный пол и с трудом поднял одну из полос. В руках у него оказалась огромная кость.

Павел Андреевич рассмотрел ее, затем вынул другую, третью, наконец схватил фонарь и поднес его ко всей груде и тут только увидал, что с вершины ее, доходившей ему до плеча, глядит глазными впадинами несоразмерно малых размеров череп, вооруженный рядами страшных зубов.

На громкий взволнованный зов палеонтолога сошлись все путешественники и окружили неведомые кости.

— Вот так ребрышки! — воскликнул охотник, разглядывая круто изогнутые громады футов семи длиной. — На закуску одному, пожалуй, хватило бы!

— Что это за зверь? — спросил Михаил Степанович.

— Несомненный стегозавр, но не в этом дело, — озабоченно ответил палеонтолог, приглядываясь к положению костей.

— Смотрите: еще груда! — Иван Яковлевич указал влево. Все перешли туда и остановились перед новой горой гигантских остатков, главным образом позвонков.

— Игуанодон, — заметил Павел Андреевич, мельком взглянув на него, и устремил глаза дальше, во тьму, где на черном фоне ее неясно выделялись между бледными колоннами ряды новых груд.

— Да здесь целый музей! — сказал, оглядываясь, Михаил Степанович. — Смотрите: везде кости! Неужто все эти животные приходили умирать сюда?

— Нет! — отозвался палеонтолог. — Главное не в том, как попали сюда эти редчайшие остатки, а в том, как они размещены: они сложены…

— Что?… — Иван Яковлевич разом пришел в сильнейшее возбуждение. — Да ведь в самом деле!…

— …рукой человека, — окончил свою фразу Павел Андреевич. — Это несомненно! Смотрите, как правильно лежат ряды костей: везде черепа сверху. Вот изумительный экземпляр трицератопса, — заявил он, подходя к следующей груде. — Я скажу странную фразу: мы с вами в музее, господа!

— Но кто же его устроил? Кто мог разыскать все эти кости? — заговорил Михаил Степанович. — Зачем было прятать их в пещеру, в глубину земли?!

Павел Андреевич пожал плечами.

— Я только устанавливаю факт, ответил он. — Предположения не моя специальность!

— Я отвечу за вас! — горячо заявил старый ученый. — Смотрите, как удивительно хорошо сохранились кости: стало быть, они не были долго в земле или на ее поверхности; и кто мог бы переносить эти громадные грузы на несколько верст в глубину земли? Местность дикая, людей нет кругом на сотни верст, наконец, если бы случайно и нашли они такую кость, то бросили бы ее или принесли продать людям же, но не стали бы прятать в грот!

— Что же вы предполагаете? — спросил палеонтолог.

— Что эта укладка произведена руками людей, живших в очень отдаленную от нас эпоху!

— Наши неизвестные… — вполголоса заметил Михаил Степанович.

Волнение овладело всеми.

По предложению Павла Андреевича путешественники разошлись опять в разные стороны искать человеческие кости или надписи, по которым можно бы было сказать что-либо более определенное относительно загадочного музея-пещеры.

Часа два продолжался тщательнейший обыск сталактитовой заросли, но кроме значительного количества костей древних животных, в ней ничего не оказалось. Некоторые принадлежали к как будто еще неизвестным видам, и, наткнувшись на такие, палеонтолог с пылавшим лицом подолгу простаивал перед этими сокровищами, как бы стараясь тверже запомнить каждый изгиб их. Размеры некоторых груд были неимоверны: кости одного животного представляли иногда куб, измерение которого насчитывало пять и более сажень.

Исследовав намеченную часть пещеры, путешественники собрались около Павла Андреевича, находившегося как бы на широкой дороге, отделявшей более мелкую заросль от могучего сталактитового леса. Они готовы были тотчас же продолжать осмотр дальше, но Свирид Онуфриевич умерил их пыл и настоял на остановке и обеде. Подкрепившись и отдохнув немного, Иван Яковлевич с Антоном отправились прямо по дороге, остальные рассыпались цепью в еще неисследованном лесу.

Зачарованный лес оказался пустынным. Но пустыня его была полна красоты. На каждом шагу исследователи наталкивались на самые причудливые растения из белых и дымчатых хрусталей; в прозрачных стволах как бы из льда сделанных деревьев отражались огоньки фонарей; искры разбегались по сине-белым ветвям, и казалось, звездчатый иней вот-вот осыпется и запушит одежду, как в настоящем лесу.