Владислав Чупрасов: Дом на улице Нетинебудет

— Знаете, он был счастливым человеком. И это все, что я о нем знаю. Я его не застал, к сожалению. Но это ведь немало, я так думаю.

Для человека, который прошел через такую войну и выжил. Да, я думаю, что это очень много.

— Мне пора, — Мара вдруг поднялась из-за стола, держа в руке надкусанный кекс, и обратилась к Питеру: — Мы поедем. Ты с нами?

— Нет, — Питер довольно улыбнулся, сыто щурясь. — Я останусь здесь на ночь. Да?

— Да, — согласился Мумр, принимаясь за сладкое. Я бы еще остался. Спросил что-то еще. Но правнук Мумра — это все-таки не то же самое, пусть даже его зовут так же. Питер, похоже, просто хотел похвастаться. И он это сделал. Я поднялся.

— Да, приятно было познакомиться. Будем ждать вас в гости. Питер вопросительно на меня уставился. Я улыбнулся и пожал плечами.

— До свидания. Мы раскланялись и вышли. Мара подхватила меня под локоть. Мы вместе шагали к вокзалу, но не прошли и десяти шагов, как я понял, что безумно устал. Слишком всего этого было много — всего за несколько дней у меня не стало семьи, друзья — и те пропали, решив, что для них «слишком». А для меня, думаете, нет? Не слишком?

— Как ты? — спросила Мара. Она остановилась, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Ну, как… — протянул я и не придумал ничего лучше, кроме как шаблонно ответить: — Я оставил на войне двоих друзей — как ты думаешь, как я? Мара понимающе кивнула. Задумчиво потерла переносицу — и, глядя на ее тонкий нос, я собрал последний кусочек паззла.

— Мара…

— Нет, — ответила она. — Не знаю, что ты хочешь спросить, но с тебя хватит ответов. Возвращайся домой. Мы остановились на перекрестке, пропуская поток велосипедистов, а за ним — робких автолюбителей.

— Домой? — уточнил я. — В квартиру, где нет жены?

— Господи, Нильс, — Мара рассмеялась, цепляясь за мой локоть. — Ты ничего не понял? Твой дед умер в восемнадцатом. В это время у него еще не было детей. Ты понимаешь, Нильс? Тебя нет, вот что. Да, не понял. Но эту новость я воспринял на удивление спокойно.

Так, как будто подсознательно давно уже с этим смирился. Да что уж — и даже обрадовался.

— Так что дом на улице Нетинебудет теперь твой. Да, вот еще, — она вложила в мою руку бумажку, но было не до того. Мара выпустила мой локоть из руки.

— Стой! А ты куда?

— Пойду прогуляюсь, — ответила она, удаляясь, как в старой кинохронике — рывками. — Вернусь лет через десять, соскучиться не успеешь. И она все удалялась, пока наконец не повернулась и не пошла вперед быстрым шагом, ныряя под согнувшиеся над улицей деревья. Ее фигура вытянулась, потемнела, на мгновение оленьи рога переплелись с ветвями деревьев, и Мара пропала.

— Пока-пока, — сказал я и развернул бумажку, которую она дала.

На клочке салфетки был нацарапан адрес питомника — совсем недалеко от вокзала, на который прибудет мой поезд через три (может, больше?) часа.

Несмотря на усталость, навалившуюся на меня, я приободрился и быстрее направился к станции. Потому что еще остались друзья, которым требовалась моя помощь.