Николай Иванов - Завеса

Вадим обошел грузовик и сразу же увидел их. Они стояли облаченные в пятнистые комбинезоны, на головах странного вида шлемы, с опущенными забралами из затемненного пластика, с оружием наизготовку. Солдаты настороженно наблюдали за ним, но, и, поняв, что он их заметил, не сдвинулись с места и ждали его приближения. Вадим насчитал пять человек. Пять молчаливо замерших зловещих фигур. Сделав по инерции несколько шагов, он становился, ощущая за спиной чье-то присутствие. Вадим стоял посреди улицы, и скрыться было не куда, да ему и не дали бы этого сделать. Правда, это и не входило в его планы. Несколько минут они стояли, изучая друг друга. Вадим не торопил события, сейчас главное пережить первый, самый опасный момент, потом будет легче.

С верховья ущелья потянуло ветерком и запахло не выветрившейся гарью и еще чем-то противным, гниющим. Наконец одна фигура сдвинулась с места, медленно приближалась, направив оружие на землянина. Блеск затемненного пластика вместо лица не вызывал оптимизма, но Вадим терпеливо ждал. Стоял, не шевелясь, боясь спровоцировать странных аборигенов, он помнил судьбу Поля. Главное сейчас, вступить в контакт, потом будет проще…

Солдат остановился в метрах двух, и, не сводя ствола оружия с землянина, протянул левую руку в его сторону, в которой был зажат цилиндрического вида прибор. Обошел вокруг Вадима, делая какие-то замеры, потом ткнул землянина стволом в спину, стволом же указал направление движения. Вадим не возражал, и они пошли по улице. По пути к ним присоединились остальные, и Вадим оказался в окружении. Он стал пленником, может и не пленником, но задержанным уж точно…

Так они прошли метров тридцать, когда один из аборигенов, тот, у кого на правой стороне груди висел какой-то значок, отдал короткую команду, и двое из солдат в одно мгновение заломили землянину руки за спину, защелкнули наручники. От резкой боли в руке Вадим вскрикнул, но солдаты не обратили на это внимания. Быстро, но тщательно обыскали, вытащили аптечку, индикатор, аварийный запас и излучатель. Командир торопливо засунул отобранные предметы в нагрудные карманы, и маленький отряд спешно пошел вниз по ущелью, тревожно оглядываясь назад. Вадим тоже попытался оглянуться, узнать, что же так испугало конвоиров, но его больно ткнули в спину тонким стволом, и он лишь успел заметить что-то светящееся розовым светом около дома, в котором заночевал. А группа почти бежала, и никто уже не оглядывался.

Минут через сорок порядком измотавшись, они вышли на узкое, плохо укатанное, шоссе. Дорожное полотно было все в ямах, рытвинах, вероятно давно не ремонтировалось, и выглядело заброшенным. Невдалеке на обочине стояла приземистая пятнисто окрашенная машина. Тяжело дышащие солдаты подвели Вадима к ней, и присели на землю рядом, подняли защитные забрала. Землянин обрадовался: на него смотрели обычные человеческие лица, и когда солдаты стали в полголоса переговариваться, то его не очень-то удивило, что он понимает их речь. На таком языке на земле говорили и сейчас. Конечно, отличия есть, но это был, несомненно, земной язык; и перед ним находились обычные люди. Это вселяло надежду и несколько успокоило землянина. Тревожило другое, – он лишился излучателя и аптечки. Хотя мощнейшее оружие и было настроено только на него, и воспользоваться им мог только он, все же лучше было бы его уничтожить, в крайнем случае, разрядить, как этого требовала инструкция.

Командир тем временем знаком приказал солдатам оставаться на местах, то есть караулить пленника, а сам залез в кабину машины. Снял шлем, нацепил на голову громоздкие наушники, взял в руки микрофон. Долго и нудно повторял позывные, но передатчик молчал, связи не было, правда, по выражению лиц солдат, Вадим понял, что это их вполне устраивало. Они заметно повеселели, улыбались и перешептывались, продолжая, однако, держать под контролем своего пленника. Раздраженный командир спрыгнул на землю. Водрузил на голову шлем и задумчиво смотрел на Вадима. Этот взгляд не понравился землянину, чем-то мертвенным повеяло от этих серых застывших глаз, и от пальцев руки, которые ритмично щелкали застежкой кобуры пистолета, висевшей на поясе. Размышления офицера заняли некоторое время, потом приняв решение, он привычно поправил поднятое забрало на шлеме и приказал:

– Грузится! Живо! С задержанного глаз не спускать! – поднес бинокль к глазам и долго осматривал верховье ущелья, откуда они только что пришли. Солдаты тем временем бесцеремонно затолкали Вадима в кузов, под натянутый пятнистый тент, и залезли сами. Хлопнула дверца, двигатель загудел монотонно и мощно, машина резко дернулась, колеса заскрипели щебнем. Из кабины донесся раздраженный голос командира: