Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу»

– А Хо?

– Хо, конечно, ни сном, ни духом! Его к тому времени услали ещё дальше в леса, на отдалённые рудники, значиться.

– А ты-то сам, откуда знаешь про это, про всё? – удивился я его осведомлённости.

– Я-то? – Кулак хитро прищурился. – О чём мне Хо рассказывал, а что в газетах читал. Да и земля слухами полнится. Да, ты слушай! Ну вот, приезжаю я как-то в столицу. Линь-Шуй видный город! И так это, для забавы больше, покупаю газетёнку там какую-то. И что ты думаешь, я там прочёл? А вот что: так, мол, и так, в будущую среду состоится свадьба уважаемого господина Наоки и девицы Кунти Садор с приглашением высоких гостей разных и всех желающих… Вот так-то!

– Ну и что? – удивился я. – Что тут странного?

– Да, странного, пожалуй, действительно ничего, – покачал головой Кулак. – Только лишний раз убеждаешься, что нельзя доверять обещаниям женщин, потому как коварству их, порой, нету предела! Вот оно, как получается…

– Да, о ком ты говоришь, чёрт возьми? – не выдержал я.

– О ком? Да, о ней, о невестке товарища моего, Хо! О ком же ещё? Ведь это она тогда вышла замуж за Наоку!

– Как?

– А вот так! Давно он по ней сох-то! Видать, сильно она его за живое задела, раз он и друга из-за неё предал, и отца в могилу свёл. Наока отец-то прознал про всё это и, поговаривали, сильно недоволен был на сына, потому как твёрдых принципов был мужчина. Видать, в тот день они и повздорили из-за этого самого. Хотя, конечно, и власти Наоке-младшему тоже хотелось не меньше. Вот он дорогу себе и расчищал тогда, как мог… По большому-то счёту, и её я тоже понять могу, хотя Хо мне и друг. Не имеем мы права осуждать её тепереча. Вот оно как. Тяжело ей тогда было, одной-то на всём белом свете. Опять же, и о ребёнке подумать надо было…

– Постой! – снова перебил я его. – О каком ребёнке ты тут говоришь? У Наоки, что есть дети?

– Да, дочка, – кивнул Кулак. – Славная девочка! Вся в маму – такая же красавица!.. А ты не знал как будто?

– Нет. Откуда? – Я уже совсем ничего не понимал.

– Ей вот уже скоро девятнадцатый годок, как пойдёт. Викки её зовут. Славная девочка! – повторил староста с какой-то особой теплотой, но я не придал этому значения, занятый своими мыслями. Произнёс в раздумье:

– Странно, но я никогда не слышал о том, что у Наоки есть дочь…

– А это и не его дочь! – неожиданно выпалил Кулак.

– Как это? – ещё больше удивился я.

– Ты, что плохо слушал меня? – Кулак вперил в меня мутный взор. – Я же тебе сказал, что невестка Хо ждала дитё! Наока взял её в жены уже в положении. Не знаю я, почему уж так вышло: то ли любил он её так сильно, то ли какие ещё причины были у него… Только девочку он потом своей дочкой назвал.

– Постой! Значит дочь Наоки на самом деле ему не дочь? Викки родная внучка Хо?

– Ну да! – кивнул Кулак. – А я-то тебе, про что толкую битый час?

– Вот это дела! А Хо знает об этом?

– Нет, – помрачнел Кулак. – Не известно ему об этом ничего.

– А если узнает, как ты думаешь, что он сделает?

– Ни к чему всё это, – печально покачал головой Кулак. – Да и откуда ему узнать-то?

– Значит, он всё-таки жив? – Я пристально посмотрел ему в глаза.

Кулак понял, что проговорился и нервно отхлебнул из своей кружки, пряча от меня мутные глаза.

– Послушай, Кулак! А как ты относишься к революции? – сам не знаю зачем, спросил я его.

– К революции-то? – прищурился староста. – А никак не отношусь!

– То есть?

– Это у вас там, в столицах, все спорят, как власть делить. А мне и до революции жилось не плохо… Опять же, поезд ходил! А теперь нету его вон уже, почитай, третий месяц как нету! Жрать ребятам нечего! – Он снова приложился к кружке с бродилом, и глаза его опять сделались бессмысленными.

Казалось, меня опять разбудил вой шершера. Я открыл глаза и посмотрел в тёмный дощатый потолок. Юли спала, с головой укутавшись в одеяло, и тревожно вздрагивая во сне. Я повернул голову и увидел пыльную полосу серого лунного света, висевшую в воздухе посреди комнаты. Вокруг не было ни одного живого звука – мертвенная тишина нависала надо мной могильным покрывалом. Даже ветер не шелестел в листве деревьев за окном. И всё же, кто-то стоял за дверью. Я чувствовал это настолько ясно, что сомнений быть не могло никаких.

Осторожно, чтобы не разбудить Юли, я откинул одеяло и встал. Протянув руку, вынул из кобуры пистолет. Тихо скрипя половицами, подошёл к двери. Рука легла на засов и медленно отодвинула его в сторону. Я легко толкнул дверь, впуская внутрь узкую полосу лунного света, и тут же резко распахнул её настежь. Но снаружи не было никого. Мертвенный лунный свет заливал поляну, на которой тоже ни одной живой души. Даже огонёк в конторе Кулака не горел. Я стоял на пороге, весь превратившись в слух, но до моих ушей по-прежнему не доносилось ни единого звука. И, тем не менее, чьё-то присутствие рядом было ощутимо столь же реально, как и эта луна на небе.