Петр Ингвин - Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором

Равновесие победило. Тома ступила на другую чашу весов, система выровнялась, и все, чем можно помочь недавним соратникам – сделать их смерть наиболее милосердной.

– Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину, – вдруг произнес Тихон, когда Тома подняла меч.

– Соблюдай закон! – громко напомнила царица другую заповедь. – И да не дрогнет твоя рука во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется – всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость. Исполняй!

– Алле хвала! – с содроганием выкрикнула Тома и с размаху рубанула того, кто оказался ближе – первого с краю длинного ряда.

Мужчина вытаращил глаза, голова дернулась и, недорубленная, повисла на жутких ошметках. Тому затрясло, меч вывалился из рук. Ближайший царбер одним ударом прекратил мучения недоказненного.

– Достаточно, – довольно сказала царица. – Остальных допросим.

Тому подхватил Юлиан, я обнял обоих сзади.

– Я хотела как лучше… – Тома еле слышно всхлипнула.

Потекли слезы.

Верховная царица улыбалась.

– Всем скажем, что это ты нашла и покарала заговорщиков. Ты и твой невестор. – Пронзительный взор ударил мне в зрачки и пробился в мозг в поисках улик, явок, паролей. – Почему твой невестор так рвался сюда?

Хорррро-оший вопрос. У меня ответа не нашлось бы.

Тома подняла красное от слез лицо:

– Он не знал, что заговорщики собираются признать мою власть. Он хотел уничтожить угрожавшую своей цариссе опасность.

Верховная царица задумчиво поглядела на нее, затем вновь на меня, потом пронизывающий взор скользнул по Юлиану и вернулся к Томе.

– Ты веришь в интуицию?

У Томы даже глаза высохли.

– Да, – ответила она, стараясь сообразить, к чему ведет вопрос.

– Я не верю, но иногда прислушиваюсь. Что-то мне говорит, что от твоих долинных невесторов можно ждать неприятностей, а неприятности – это нарушения равновесия, за которое я несу личную ответственность. Потому пришло время разобраться с твоими невесторами. Чапа и Юлиан, подойдите.

Копья почти упирались в бока и грудь, когда мы с Юлианом, передав Томе поводки, медленно двинулись вперед. Нас подпустили близко, насколько позволяли меры безопасности. Остановившись на песчаной площадке, мы опустились головы. Не смотреть же царице в глаза. Могут принять за дерзость. А проблем у нас и без того хоть половником хлебай.

– Нарисуйте карту долины. – Царица указала нам под ноги.

Юлиан в таком деле не специалист, и я, упреждая вопрос, откуда мне известно про карты, спросил:

– Это как бы вид сверху?

– Именно.

В глазах царицы что-то пряталось.

– Сейчас нарисую, – выдал я то, что требовала ситуация. – Тома показывала, как рисуют карты.

– А ты показывал моему осведомителю. – Царственное лицо совершенно без эмоций указало на валявшийся труп. – За что вы его?

Очень хотелось сказать, что не мы, а заговорщики. Но их допросят, и правда выяснится.

– Это я, – объявил Юлиан сокрушенно. – Почувствовал угрозу цариссе Томе, и вот. – Он совсем по-детски развел руками: дескать, не виноват, оно само разбилось.

Одна бровь царицы поднялась.

– Теперь я понимаю, почему ты выбрала в невесторы именно их, – сказала она Томе.

За время разговора я начертил ногой очертания двух груш, соприкасавшихся верхушками.

– Снаружи – горы, – начал я объяснение. – Посередине и в ближней части долины находятся два озера. Жилища – прямо внутри гор, вроде пещер, только обжитые. Правитель… ница живет посередине, в высоко расположенных комнатах, как в башне. Лес сохранился только в горах и у ближнего озера, остальное засажено садами и распахано под поля.

Царица всмотрелась в карту.

– Озера, как понимаю, не чета нашим?

– Намного больше, – кивнул я. – Главное – не заходить далеко вглубь, там бывает очень глубоко. Вот если бы они текли, как Большая вода…

– Наслышана, как вы на Большой воде пожирателей прогнали. Хорошо придумали с человолками. Теперь придумайте, как вернуть население долины в лоно единой власти, желательно тоже без жертв.

Сердце екнуло. Начинается.

– Армию через гору не переправить. – Теперь я не прятал взгляд, а смотрел прямо в лицо, от которого веяло смертельной опасностью. – Только один из многих переберется, и то, если будет без оружия, чтобы ничего не мешало и чтобы легче было цепляться за скалы.

– Сколько людей живет в долине?

– Много. Десятки десятков.

– Сколько воинов?

– Любой умеет обращаться с оружием.