В. Бирюк - Расстрижонка

Факеншит! Как я теперь понимаю давнего знакомца-рецидивиста из первой жизни, который в ходе третьей «ходки» скандально требовал себе одиночку!

Наконец — угомонился. Засопел размерено. Уснул?

Описание хода к Москва-реке из Тайницкой башне… виноват: от Чешских ворот — я уловил. Про Боровицкую он рассказать так и не захотел. Ничего — завтра расколется. А вот на кой чёрт мне это надо? Общей системы подземных ходов в Кремле ещё нет. Даже если удастся выбраться из этого поруба — добраться до башен… нет, не получится. Бесполезные знания. Типа: повышение общей эрудиции и расширение кругозора.

Умру — умным. Это как считать? Хорошо или плохо?

Засыпать в полной темноте, в одном помещении с взбешённым психом… Тревожно. Но оружия у нас, приспособ каких — нету. Разве что он из ямы полную рубаху наберёт и мне спящему в рот… И я — задохнусь. Или — нет. Фифти-фифти. Бог даст — проснусь живым.

Бог — дал.

Среди ночи был, вроде бы, какой-то вскрик, какое-то елозание. От чего я проснулся. Полежал, послушал. Продолжения — нет, шевеления — нет, вонь — как и была. И я снова заснул.

Просыпаться было… больно. Всё-таки, мать-сыра земля совсем не… С Манефой, к примеру, теплой, мягкой… А уж с Гапы-то моей слазить…! А тут — всё болит. Всего — знобит. Вокруг — темно.

Ску-у-у-чно!

– Эй, Градята! С добрым утром!

Наверное — утро. Раз я проснулся. Чего он молчит? Сон приснился увлекательный? По тем рассказах о его похождениях в женской среде, которыми он меня вчера развлекал? Ещё бы: он же мастер был, городничий. Э… городник. Пришлый, при деньгах. Москвички на него — как на мёд. Есть что вспомнить.

А пойду-ка я, разбужу соседа. Так это, по-пионерски. Поползу.

Ползу-ползу. Тихонько-тихонько. Да где ж он тут? А, вот пятка. А мы её чуть-чуть пальчиком. А оно не отзывается. Ему что, две бабы за раз приснились — оторваться не может? А чуть выше по щиколотке…

Щиколотка была холодная. Это не сразу до меня дошло. Я бросил свои пионерские игры и быстренько перебрался к голове. Дыхания — нет, пульс — отсутствует, вонь… да, вонь ослабела. Тело — холодное.

М-мать… Факеншит уелбантуренный! С-с-с… Спокойно.

Ну-с, Ванюша, с обновкой тебя — с покойничком-нежданчиком.

Отполз на своё место, подумал.

Стражу звать? — До ляды — только в прыжке. Да и зачем? К чему истерить и суетничать? Есть ли в жизни человеческой что-либо, более естественное, чем смерть? Как стороны одной монеты: всякий орёл всегда имеет свою решку.

Градята говорил, что раз в день приносят корм — подожду.

Я снова уселся в растительно-цветочную позу. И впал в таковое же состояние.

Градята, оставленный доделывать крепость после отъезда князя Андрея из Москвы в Вышгород в самом начале 1157 года, просидел в порубе 8 лет. Заморить его не хотели. Просто из жадности — а вдруг потребуется? А выпускать… Помимо ссоры с хозяевами, он являлся носителем военных тайн. Рассказы Фрица о постоянных конфликтах между масонами и европейскими владетелями, часто оборачивающиеся подобными пожизненными заключениями, что и было одной из причин формирования этого братства, рассказы, казавшиеся мне маразмом диких европейцев — приобрели русскую реальность.

И тут — я. Не то, чтобы я его сильно пинал — на такое сил не было. Но он уже просто забыл — что такое общение с новыми людьми. Человек может умереть от информационного или сенсорного голодания. Или — от избыточности. Моё появление, манера говорить и вести себя, живое, активное напоминание об оставленном мире — взволновали Градяту, вызвали стресс. И сердце его не выдержало.

Усвоенная мною прежде истина: «Попадец — всем… абзец» — приобрела ещё один оттенок.

Прошло… сколько-то прошло. Наверное — много часов. Я уже «насношал ёжиков» до тошноты, обнаружил, с тоски, у себя третий глаз и как раз прикидывал — как бы его настроить на инфракрасный диапазон, как наверху заскрипело и грохнуло. Люк откинулся, оттуда начало опускаться на верёвке деревянное ведро.

– Эй, вы тама. Жорево принимайте. Миска одна — не подеритесь. Гы-гы-гы…

Прежде всего — пайка. Два куска хлеба, миска с кашей и кувшин с квасом.

– Жрите давайте. По-быстрому. И ложьте взад. Нам тута валандаться неколи.

Я отсел с едой к стенке и громко уточнил. В сторону невидимого стражника в дырке в потолке:

– А придётся. Сосед мой, Градята, нынче ночью богу душу отдал. Слезай, дядя, покойничка вынимать будешь.

Пауза, поток междометий, упоминания родительниц и прародительниц, различных отглагольных мероприятий с использованием мужских и женских половых органов. В том числе — и с возвратными формами. Не только: «я — тебя», но и «я — себя». Как в вариациях «Конька-горбунка»: