Гораций Голд - У финишной черты

Заметив, что гости повернули головы к выходу, Док тоже обернулся и увидел друга, после чего открыл рот и словно онемел, что было впервые на памяти Клокера.

— О, господи! — вымолвил Док после некоторой паузы. — Да наш Клокер настоящий оригинал!

Клокеру стало неловко. Он все еще не мог привыкнуть к своему новому деловому стилю: взамен яркой спортивной куртки, слаксов и двухцветных замшевых башмаков на нем был костюм приглушенного серого тона и черные классические туфли; вместо расписного шейного платка, к которым он раньше питал страсть, теперь Клокер носил обычный галстук с мелким рисунком; а взамен эффектного хронографа — простые наручные часы.

Он знал, что по всем бродвейским понятиям выглядел странно и чудаковато. Док был прав: действительно, оригинал.

— ЗЕЛЬДЕ бы понравилось, — оправдываясь, угрюмо сказал Клокер. Он занял свое место и подал знак официанту. — Она всегда хотела сделать из меня джентльмена.

— Хотела? — изумленно переспросил Док, — Да вы, дети мои, только-только поженились перед тем, как они взялись за моего зеленого змия. Только не вздумай сказать, что ты… пффф… уже того!

Клокер умоляюще посмотрел на остальных. Но все уткнули взгляды в рюмки или делали вид, что рассматривают узоры на салфетках.

Естественно, Док Хокинс отлично знал Клокера. Тот был игроком-издателем, если так можно назвать владельца и составителя небольшой брошюры, где давалась информация о выгодных вложениях на скачках. И Док, постоянно нуждавшийся в деньгах на выпивку, частенько обращался к нему за профессиональным советом. Док также был в курсе, что Клокер женился на Зельде, известной стриптизерше с 52-й Стрит. Единственное, чего он не знал, так это того, что случилось за время его бесславного лечения.

— Никто не хочет объяснить мне, что происходит? — потребовал Док.

— Это случилось сразу после того, как ты пытался заразиться бородавками от пожарного гидранта, и скорая приехала забрать тебя, — начал рассказывать Клокер. — Зельда слышит голоса. Это просто ужасно.

— Насколько ужасно?

— Она в Глендейльском Центре, ее держат в комнате с мягкими стенами. Я только что оттуда. Навещал ее.

Док одним залпом проглотил свое горючее. Это говорило о том, что он либо расстроен, либо доволен, других вариантов не было. Сейчас, разумеется, он был серьезно расстроен.

— Психиатры уже поставили диагноз? — спросил он.

— Я выучил его наизусть. Кататонический синдром. Ранняя деменция, так они называют слабоумие. Их главный сказал мне, что это безнадежно.

— Скверно, — сказал Док. — Очень скверно. В таких случаях ничего хорошего ждать не приходится.

— Возможно, они не смогут помочь ей, — резко произнес Клокер, — но я сумею.

— Люди не лошади, — напомнил ему Док.

В их разговор вмешался Ловкач Сэм, безрукий феномен, выступавший с блошиным цирком, он потягивал пиво, потому что вросший ноготь на пальце ноги не позволял Сэму держать рюмку. Теперь, когда Клокер поведал свою мрачную историю, он не постеснялся высказаться и делал это с жаром:

— Если ты не забыл, Док, наш Клокер башковитый парень! Вспомни, кто угадал, что Колдун скиснет на третьем круге? Клокер — единственный из всех. И это лишь один пример…

— Да, Зельда была моим воплощением страсти, — оборвал его Арнольд Уилсон Уайл, процентщик, по которому давно плакала тюрьма за неуплату алиментов. — А как ее шикарное тело двигалось под музыку. Знаешь, Клокер, я, может быть, больше всех жалею о ее печальном положении, но ты ей уже ничем не поможешь. Лучше позаботься о своих друзьях. Не посоветуешь хорошую лошадку, а? Мой адвокат собирается выставить счет, и мне позарез нужна верная ставка.

Клокер ударил кулаком по столу.

— Эти горе-доктора и понятия не имеют, что случилось с Зельдой. А вот я знаю!

— Знаешь? — икнув, спросил Док.

— Ну, почти. Я так близко подобрался к разгадке, словно вот-вот услышу щелчок камеры у финишной черты.

Сидевший рядом Баттонхол, который был, наверное, самым преданным подписчиком Клокера, схватил Дока за лацкан и повис на нем.

— Угадать победителя — целая наука, — прогудел он, щедро дохнув перегаром. — Клокер, может быть, и не разбирается в людях, но он ученый малый и свое дело знает. Давай, скажи ему, Клокер!

ДОК Хокинс в задумчивости повертел стакан, на дне которого бегали капли спиртного.

— Было бы интересно послушать, — произнес он с иронией бульварного писаки, ясно понимая, что для Клокера было бы лучше не строить никаких иллюзий. — Наверное, можно было бы накропать статейку в какой-нибудь психиатрический журнал.