Геннадий Прашкевич - Ошибка создателя. Рассказы и повести

Впрочем, обязательно ли воздействие должно быть разумным? Разве скат, ударяя током, пытается наладить с нами контакт? Или цветок, источая аромат, желает подать нам голос?.. Будь это существо разумным, оно нашло бы к нам путь… Но, чем бы оно ни было, оно, действительно, могло стоить больших денег. В этом француз был прав.

- Голландец струсил,- заявил, присаживаясь рядом, счастливый Буассар.- Он не дошел до майора, хотя и ссылается на серьезные обстоятельства. И я думаю, Усташ, нам следует сматываться. Эти места мне разонравились.

- Торопишься на базар?

Он посмотрел на меня с подозрением:

- А ты нет? Не в музей же нам шагать - мы, мол, легионеры, рейнджеры, малиновые береты, защитники цивилизации, обнаружили в лесах существо, которое умеет напускать на людей дурман! Не вздумай, Усташ,- заговорил он угрожающе,- провернуть это дело один. Оборотень принадлежит всем поровну.

- Торг не состоится!

Мы подняли головы. Ван Деерт и капрал стояли над нами. И тут же был Ящик, унылый и постаревший.

- О чем вы говорите?

- Об оборотне,- голландец брезгливо коснулся его носком ботинка.

- Мы собирались получить за него полноценную валюту!

- Брось, Буассар. Прежде чем мы доберемся до рынка, оборотень сведет нас с ума. Или тебе каждый день хочется переживать радость прозрения? Или тебе хочется каждую ночь видеть кошмары?

«Вот как это на тебя действовало,- подумал я.- Не зря ты так легко согласился уйти из лагеря. Не зря ты сейчас так активно настаиваешь на отмене торга».

«Подонки,- подумал голландец.- Они всегда хотят противоречить тем, у кого сильные руки,

крепкие нервы и ясные головы. Я без оружия могу наделать таких дел, каких никогда не провернуть волонтерам любой регулярной армии. А они мне противоречат!

Они с ума посходили от жадности,- подумал он.- Эта тварь вогнала их в маразм, и они, как обезумевшие шлюхи, готовы из-за нее передраться».

Ненависть - это было самое сильное чувство голландца.

- Оборотень во всем виноват,- сказал голландец.- Это он нам портит мозги. Стоило мне уйти из лагеря, и я вновь стал человеком, а вы тут устроили стрельбище. Хорошо, что бабинга догнал меня и сказал, чем вы тут заняты… Особенно ты, француз… Прикончи оборотня, Усташ!

Я опустил голову. Голландцу не следовало видеть выражение моих глаз. Я уже знал, что сейчас произойдет, но никак не мог решиться.

- Прикончи оборотня, Усташ,- повторил голландец.

«Разворованное чудо - вот кто ты,- подумал я об оборотне.- Не успели к тебе привыкнуть, как один уже требует тебя продать, а другой - прикончить».

Приказ голландца меня возмутил.

- Почему я?

- Ты притащил оборотня, тебе его и убрать.

- Ладно. Только мне потребуется пулемет. Ты ведь однажды пытался ухлопать оборотня.- Я мрачно ухмыльнулся и посмотрел на него в упор: - А без пулевой дырки даже череп негра ничего не стоит.

Я ждал, и когда голландец бросился на меня, заученно ударил левой рукой в живот, а коленом в лицо. Но меня сбил француз и, продолжая орать о продаже, о том, что он не даст обвести себя вокруг пальца, несколько раз пнул меня тяжеленным ботинком. Я задохнулся. Тогда сказал капрал:

- Усташ, ты уберешь оборотня!

- Нет,- сказал я со страхом и отчаянием. Я знал, что они меня теперь не оставят, и, выбрав кое-какие из тех грязных ругательств, которым научился в Испании, повторил их. Не знаю, что со мной творилось,- они отшатнулись от меня. Капрал сжал виски:

- Волонтер ван Деерт, легионер Усташ дезертировал!

- Да, капрал!

Ему помог Ящик, бывший учитель географии, потерявший способность говорить по-человечески. Пока капрал и Буассар спорили о судьбе оборотня, голландец связал мне руки. Я лежал в траве, а легионеры курили.

Перевернувшись на бок, я увидел перед собой оборотня. Шкура его была почти прозрачна, и меня изумили пульсирующие в глубине желеобразного тела сине-голубые вспышки, будто в оборотне шла неслышимая нам буря или же в нем крутились недоступные нам миры… А может, это, правда, настоящая галактика, свалившаяся в наш мир из вселенной?

Я увидел, что оборотень вздрогнул.

Медленно, никем не поддерживаемый, как на воздушной подушке, он плыл над травой в мою сторону. И капрал, и француз, и Ящик - все это видели, но никто не оттащил меня с пути оборотня, только голландец взял в руки брошенный Буассаром автомат.

Так они ждали, а оборотень надвинулся на меня, и я почувствовал холод, источаемый его шелковистой шкурой. Он навалился мне на живот, на грудь, на связанные руки, и я тщетно пытался сбросить с себя его как бы прилипшую ко мне тушу.