Геннадий Прашкевич - Ошибка создателя. Рассказы и повести

И, вспомнив, как выражался ван Деерт, я опустил пистолет и крикнул:

- Кенда! Иди!

По правилам я должен был убить его. Но я не хотел больше придерживаться правил. Я просто крикнул негру: - Кенда! - и пошел своей дорогой, зная, что оборотень послушно следует за мной.

Сердце забилось только потом, когда я подошел к узкому входу наглухо перекрытого в удаленном конце ущелья. Идеальная ловушка… Я выбрался на плоскую, прикрытую деревьями и развалом камней площадку, нависающую над входом в ущелье, и бросил мешок в траву. Раскрыв банку, хлебнул пива. Поел консервированного мяса и прилег, положив автомат под голову.

Звезды в небе были раскиданы реже, чем, например, в Хорватии. Над самым горизонтом мерцал опрокинутый ковш Большой Медведицы, а напротив него торчком стоял Южный Крест. «Неплохая позиция,- подумал я.- Если залечь под Крестом… Тьфу!-выругался я и, вслушиваясь в шорохи, вдруг подумал о себе: - Кто я?

А правда - кто?

Когда-то - усташ. Человек, поверивший, что небольшая, оторванная от собственного народа, партия может определить политику целой страны. Гитлер дал нам Независимое государство Хорватию, но мы не удержали его, да и не могли удержать. Исторически не могли. Вот почему сразу после падения третьего рейха я бежал с Анте Павеличем в Австрию, в Бад-Ишле, и некоторое время участвовал даже в террористических актах уста-шей против Югославии. Тогда я и стал киллером - профессиональным убийцей, и эта профессия привела меня в легион.

Кто же я?

Перевернувшись на спину, негромко сказал:

- Киллер.

Звезды мерцали надо мной, и я подумал, что если оборотень и правда пришел оттуда, он обречен. Он никогда не сможет понять нас. Людей много. У каждого свои желания. Как удовлетворить их, не прибегая к помощи автомата?

«Нет,- подумал я,- это не оборотень, это я был пришельцем на Земле, чужим и жестоким пришельцем, которого можно было купить и послать совершать убийства в любую страну. «Отправляйся-ка, парень, на по-иски незнакомого цветка в дальние страны, лежащие там, за морями…» «Город застыл в глазах, давай завоюем себе новые страны…» Вот и вся наша философия… Я был пришельцем, страшным, чужим, о котором будут вспоминать с ненавистью».

Никогда я не был так одинок, как в эту глухую тропическую ночь, нависшую над сонным Конго. Все - трава, шорохи, камни, цикады - казалось мне чужим. Я тонул. Я знал, что я тону. Я тонул и орал, хрипел и катался по траве, ударяясь о камни, об автомат, смертельно страшась той пропасти, что сам вырыл своими руками и которая навсегда отделила меня от людей.

- Киллер!-орал я звездам.- Я - киллер!

Вдруг сумасшествие ушло.

Звук, похожий на человеческий голос, вытащил меня из бездны. Измученный, отупевший, я подполз к краю обрыва и в неверном свете всплывшей луны увидел всех четверых - капрала, ван Деерта, Ящика и Буассара. Они были вооружены, малиновые береты лихо сдвинуты на ухо, и я понял, что они пришли за мной и за оборотнем.

Я даже услышал, как голландец сказал:

- В этой дыре он в ловушке…

Потом ван Деерт осмотрелся и, обратившись к входу ущелья,- они считали, что я там,- крикнул:

- Усташ!

Эхо ответило гулко и длинно. Оценив ситуацию, я решил - я их не выпущу, это они в ловушке… Подтянув автомат, передвинул рычаг на боевой взвод и лег, широко разбросав ноги, между двух камней с выходом на ущелье - идеальная, самой природой устроенная позиция. Лучше, чем в доте.

Голландец, подумал я, вот кого надо убрать из игры сразу. Он один стоил всех. Только его следовало по-настоящему бояться.

- Усташ! - крикнул голландец»-Верни оборотня, и можешь сматываться, куда хочешь! Мы не тронем тебя!

«Если я его окликну,- подумал я,- он не станет оборачиваться, он знает эти штуки, он просто упадет в траву за секунду до выстрела, и тогда мне придется иметь дело с одним из самых жестоких и опытных рейнджеров, в руках которого шелковая петля стоит больше, чем бельгийский карабин в руках дилетанта».

Подняв автомат, я, не раздумывая, высунулся по пояс из-за камней и открыл огонь. Голландец уже оседал в траву, а я продолжал стрелять, злобно и торжествующе выкрикивая:

- Бета ие! Бета ие! Бей его!

Я стрелял и чувствовал, как каждая пуля рвет плоть голландца, убивает его.

А потом лег.

По мне даже не выстрелили, так быстро все произошло. Осторожно выглянув, я убедился, что голландец мертв, а остальных как ветром сдуло с открытой площадки.

- Нисамехе,- прошептал я, имея в виду голландца.- Куа хери я куонана. До свидания, до нового сафари…