Геннадий Прашкевич - Ошибка создателя. Рассказы и повести

- Буассар, болтай с бабингой или с ван Деертом. Меня от таких разговоров тошнит.

Но в принципе француз был прав. Мне некуда возвращаться… Разве что в тот же Брюссель, чтобы на террасе кафе дождаться нового ангажемента…

- Брось!-утешил меня француз.- Я не собираюсь копаться в твоей биографии. Да и итальянец не будет. Он утонул в озере Альберта… Несчастный случай… Подробней об этом тебе может рассказать ван Деерт. Он за это дело премию получил, а майор Мюллер лично потрепал его по плечу…- Буассар помолчал и вновь начал нудить: - А вообще макаронник много интересного рассказал… Об усташах, например… Человек, который основал партию усташей - ты ведь был ее членом? - Анте Павелич, я запомнил это славянское имя, однажды представил в споре с противниками великолепное доказательство своей силы - вазу, полную человеческих глаз. Ван Деерту это ужасно понравилось. Жаль, что тебя тогда не было в Браззавиле, ты бы тоже мог услышать обо всем этом…

- Если бы Гитлер не проиграл войну,- заметил я хмуро,- я вообще не шлялся бы по черным Конго. Проиграли все, кто поставил на Гитлера, не я один. Но я хочу всплыть, Буассар, вот почему я здесь, и тебе ведь Ненадо это объяснять, правда? И забудь, что я усташ! Я лишь по кличке - Усташ! А настоящие усташи не бродят по Африке, они готовятся вернуться в Хорватию с оружием в руках. Это Хефер, Илич, Любурич, Вранчич, Ровер. Они разбежались по всему миру, растеряли все, что имели, и все-таки все еще на что-то надеются. А я но надеюсь. Вот почему я не с ними. Я сам по себе. Мне нужны деньги, чтобы забыть и об усташах и об легионерах!

Я, правда, так думал. В мои годы не тешат себя иллюзиями.

- Бабинга! - заорал я.- Пива!

Буассар молча вскрыл принесенные негром жестянки, и мы выпили. А потом стали говорить о работе. Без патетики, не упирая на то, что мы - малиновые береты, рейнджеры и, как там еще? - ах, да! - белые великаны! И совсем, было, успокоились, как в невидимом, закрытом непроницаемыми и душными зарослями небе раздался рокот, перешедший в свист, и мы привстали, пытаясь понять, чей самолет выпевает свою лебединую песню… Свист перешел в рев, близкий, давящий, страшный… Отдалился… А потом грохнул взрыв, и эхо долго, раскатами, пробивалось к нам сквозь одеяло леса.

- Кто-то из верхних,- сказал Буассар.- Не завидую.

Я его не слушал. Я увидел, что из палатки выглянул

Ящик. И такой ужас был написан на его плоском измученном лице, что я повернулся - увидеть, что его напугало… Ничего!.. Я опять посмотрел на него, но он уже пришел в себя и медленно шагал к палатке капрала. Трус, решил я. Что с того, что он умеет пользоваться пулеметом? Все равно трус!

- В машину! - рявкнул, выглядывая из палатки, капрал.

Обязательность - это тоже недостаток нашей работы. Но в таких случаях возражать нельзя.

Через несколько минут все, кроме Ящика, остававшегося с бабингой в лагере, попрыгали в «джип». Припоздавший француз толкнул немца, и тот грубо выругался.

Мы ехали и гадали - получим что-нибудь от вылазки Или нет? Спасти пилота - за это полагалась крупная премия… Ну, а если там остались лишь трупы, всегда можно что-нибудь найти и в их полуобгоревших комбинезонах. В этих делах мы толк знали, потому что ни один из нас себя не обманывал - не делятся с живыми только живые. А вот мертвые с живыми всегда делятся…

«Джип» с воем полз через плоские, выступающие из-под земли корни. Капрал спросил:

- Ван Деерт, зачем тебе малокалиберка?

- Пригодится,- погладив мощной ладонью бороду, ответил голландец. Когда он щурил глаза, щеки его, неестественно красные, яблочками выпирали над растительностью, почти скрывающей губы. Я не знал, сколько голландцу лет, но всегда относился к нему как к старшему.

Милях в шести от лагеря дорогу нам преградило зависшее на лианах и ветвях огромное дерево. Проехать под ним было невозможно, столько растительного дерьма низвергло оно при падении. И, думаю, у всех мелькнула мысль - симбу…

- Оно насквозь гнилое,- неуверенно сказал Буассар.- Такие на корню и сгнивают…

- Его свалили,- отрезал капрал.

Мы промолчали.

Сквозь полог леса пробился вдруг странный отсвет и сразу погас, будто над нами шла бесшумная сухая гроза. Мы вылезли из машины и сгрудились у передка.

- Я что-то вижу,- сказал новичок Шлесс.

Взяв автомат, он раздвинул кусты и исчез в зарослях. Закурив, мы молча ожидали немца. Было страшно представить, с какой силой врубились в землю те, сверху, и как яростно раскурил огонь дюралевую сигару самолета… Впрочем, у тех, сверху, все кончается сразу, а вот легионер Андерсон, попавший в капкан, поставленный симбу, часов пять на что-то еще надеялся… Я вдруг подумал, что когда «джип» с ревом прыгает по дороге, а ты сжимаешь в руках горячий, плюющий смертью автомат, все выглядит проще, чем такое вот ожидание… Я даже свой «вальтер», калибр 7.65, на всякий случай переложил в карман…