Джек Вэнс - Авантюрист

«Что ты сделал с другими инструкциями?»

Пэдди уставился в бледное лицо. Почему не рассказать ему все, что он знал? Земля в любом случае уже не получит секрет сверхсветового двигателя. Четыре пятых секрета были так же бесполезны, как полное отсутствие данных.

Пэдди поморщился. Внешнее воздействие, гипнотическое внушение. Ничем иным это не могло быть – такова была логика самого Сына Лэнгтри, таков был его основной довод. Фэй! Пэдди хотел бы знать, что случилось с Фэй. Ее поймали? Ей удалось сбежать? Пэдди пытался соображать, но нейросбруя не позволяла сосредоточиться.

«Что ты сделал с другими инструкциями?»

Жре-Хаинга склонился к самому лицу Пэдди, в его огромных глазах расширились зрачки – теперь физиономия лысого котона напоминала череп, символ смерти. Глаза отдалились, приблизились снова. Дальше – ближе. Меньше – больше. У Пэдди начались галлюцинации. Воздух наполнился знакомыми лицами.

Вот его отец, Чарли Блэкторн, приветливо махнувший ему рукой. Вот его мать – сидит в кресле-качалке и смотрит на него, а у ее ног – Дэн, шотландская овчарка. Пэдди вздохнул и улыбнулся. Как хорошо было снова оказаться дома, дышать торфяным дымом, почуять соленый рыбный запах причалов Скибберина…

Видения мерцали и танцевали, проносились мимо и пропадали, как времена года. Тюрьма в Ахабаце, астероид, пять трупов Сыновей Лэнгтри. Быстрая смена картин – как будто кто-то проматывал вперед знакомый фильм. Вот, например, опять что-то узнаваемое – планета Туз Пик. Доктор Таллог и Фэй – Фэй, такая, какой он ее впервые ее увидел, маленький темноволосый бесенок. Но красавица! Ах, какая красавица!

Изящество ее движений, яркие темные глаза, гибкое тело – он уже видел ее танцующей в Камбороге, видел ее округленные, мягкие формы, сладостные, как сливки… Подумать только, что он поначалу считал ее дурнушкой!

Теперь он увидел ее с новыми, золотистыми волосами, с новыми игривыми взглядами, которые она на него бросала в последнее время. Но ее глаза вдруг загорелись гневом и жалостью.

«Что ты сделал с другими инструкциями?»

Увы, призраки исчезли! Пэдди вернулся в помещение с голыми стенами. Его освободили от пут, но он все еще лежал в доспехах нейросбруи. Рядом стоял котонский Сын Лэнгтри. Он хотел добыть секрет сверхсветового двигателя, секрет, случайно открытый его предком, удаленным в прошлое на двадцать поколений.

«А! Мерзкая тварь, неужели ты думаешь, что я тебе скажу? Нет уж, ты сдохнешь раньше меня!»

«Сопротивление бесполезно, Блэкторн, – мягко сказал Сын Лэнгтри. – Самую сильную волю можно преодолеть. Ни один человек ни с одной планеты не может бороться бесконечно. Одних хватает на час, других – на два часа, иных – на пару дней. Один котонский герой держал язык за зубами две недели. Но он заговорил. Он все выболтал, умоляя дать ему умереть».

Пэдди поинтересовался: «И вы, надо полагать, дали ему умереть?»

Губы Жре-Хаинги судорожно подернулись: «О нет! Мы ему отомстили сполна. Он все еще жив».

«И когда я заговорю – вы так же мне отомстите?»

Жре-Хаинга улыбнулся – улыбкой потустороннего призрака, от которой у Пэдди все сжалось внутри: «У нас есть еще твоя женщина».

Пэдди был сокрушен – обессиленный, побежденный, он спросил: «Вы… значит, вы поймали Фэй?»

«Конечно».

«Я вам не верю», – слабо произнес Пэдди.

Жре-Хаинга постучал блестящим синевато-серым ногтем по вертикальной трубке, торчавшей на столе. Котон в желтой набедренной повязке поспешил оказаться в поле зрения: «Да, милорд! Жду вашей команды».

«Маленькую земную женщину!»

Пэдди ждал, как истощенный пловец. Внимательно наблюдая за ним, Жре-Хаинга спросил: «Ты отождествляешься с ролью защитника этой женщины?»

«Как? – Пэдди моргнул. – Что вы сказали?»

«Ты „любишь“ эту женщину?»

«Не ваше дело!»

Жре-Хаинга постучал ногтями по столу: «Допустим, что это так. Позволишь ли ты ей страдать?»

Пэдди тихо ответил: «Какое значение это имеет, если вы все равно будете нас пытать, пока не устанете от этого развлечения?»

Жре-Хаинга елейно произнес: «Не обязательно. Мы, котоны, мыслим непосредственнее любых разумных существ. Я тебе многим обязан. Ты убил моего отца, тем самым позволив мне обрить голову. Жизнь и смерть – в моих руках. Теперь я – властелин мира. Я правлю, приказываю, предвижу. Двести моих ревнивых братьев уже лежат в Южной Пещере Мыслителей. Если ты поможешь мне – мне одному – прибрести секрет сверхсветового двигателя, не посвятив в эту тайну лжесыновей с Шаула, Бадау, Альфераца и Лористана… это привело бы к беспрецедентному нарушению равновесия, не правда ли?»