Джек Вэнс - Авантюрист

Его протащили по темному коридору, воняющему карболкой, в помещение, где не было ничего, кроме стола и низкого стула. Охранники положили Пэдди на стол и удалились. Пэдди остался один. Он потел и корчился, изо всех сил пытаясь разорвать обволакивающую его ленту – но тщетно.

Прошло полчаса. В помещение зашел котон с регалиями советника Сына Лэнгтри. Он близко подошел к Пэдди и заглянул ему в лицо.

«Что ты делал в Арма-Гете?»

«Я залез туда потому, что заключил пари, ваша честь, – сказал Пэдди. – Обещал друзьям добыть сувенир. Мне очень жаль теперь, что я допустил такое несущественное нарушение правил. Я согласен уплатить штраф, после чего никому больше не буду мешать и пойду своей дорогой».

Советник сказал стоявшему у него за спиной капралу: «Обыщите этого человека».

Взглянув на инструменты и фонарь Пэдди, советник взял металлическую коробочку, еще раз взглянул на Пэдди блеснувшими жемчугом огромными глазами и ушел.

Прошел час. Советник вернулся, остановился с внутренней стороны дверного проема и опустил голову. «Жре-Хаинга!» – объявил он. Охранники тоже наклонили головы.

В помещение зашел котон с лысой, словно полированной головой.

Он тут же повернулся к Пэдди: «Ты – убийца Блэкторн».

Пэдди промолчал.

Двадцатый Сын Лэнгтри тихо спросил: «Что ты сделал с другими инструкциями?»

Пэдди нервно сглотнул – ему показалось, что он проглотил камень размером с яйцо: «Послушайте, милорд! Развяжите меня, и мы обсудим ситуацию как подобает, лицом к лицу. Во всем есть своя правда и своя неправда – может быть, я слишком поторопился разок-другой…»

«Что ты сделал с другими инструкциями? – снова спросил Жре-Хаинга. – Рассказывай, противиться не имеет смысла. Это ничем не поможет ни тебе, ни твоей планете, так как теперь у нас в руках часть информации, имеющая решающее значение».

«Честно говоря, ваша милость, у меня никогда не было никакой другой информации», – изобретательно откликнулся Пэдди.

Сын Лэнгтри повернулся и подал знак. Из ниши в стене охранники вынули механизм, выглядевший, как тяжелые рыцарские доспехи. Пэдди подняли и положили внутрь механизма. Один из охранников наклонился и ловко наклеил на веки Пэдди пластырь – так, чтобы глаза оставались открытыми. Крышку механизма опустили. Пэдди тут же почувствовал легкое покалывание по всему телу – такое, словно маленькие щупальца искали нервные окончания, находили их, соединялись с ними. Перед его насильственно открытыми глазами засветился полусферический экран.

Он увидел движущиеся формы, дымчатые перемигивающиеся огоньки, похожие на язычки гаснущего пламени. Через мгновение он смотрел на каменный склеп с грязным, запятнанным полом. В трех метрах от него висел человек, посаженный на кол. Пэдди слышал его вопли, видел его лицо.

Охранники повернулись, глядя на него огромными пустыми глазами. Он видел, как они протянули руки, почувствовал, как их руки схватили его за кисти рук и за ноги под коленями. Это происходило на самом деле. То, что происходило на экране, ускользнуло из сознания.

Котоны освоили искусство стимуляции ошеломленных умов. Они довели пытку до совершенства. Преодолевая сопротивление мысли, боль можно было вызывать снова и снова, не причиняя никакого ущерба ни костям, ни плоти. Человек мог прожить целую жизнь, не испытывая ничего, кроме боли.

И через некоторое время операторы нейросбруи узнавали, как причинить жертве самую сильную боль. Они учились извлекать из него самые жалобные вопли, регистрируя и корректируя последовательности воздействий, изощренно сосредоточивая их, создавая бесконечно повторяющийся смерч болевых стимулов.

Время при этом останавливалось, мир представлялся размытым и странным. Единственной действительностью становилась нейросбруя, а действительность становилась сном.

Голос прозвенел в голове Пэдди: «Что ты сделал с другими инструкциями?»

Звук этот исходил из чудовищной бронзовой трубы, слова потеряли всякое значение. Пэдди не смог бы ответить на вопрос, даже если бы захотел.

Через некоторое время никто больше не задавал вопросов – казалось, пытка уже не имела никакого смысла.

Пэдди очнулся от забыться – внезапно он снова четко видел происходящее. Над ним наклонилось лицо Жре-Хаинги: «Что ты сделал с другими инструкциями?»

Пэдди облизал губы. Им не удастся его обмануть. Он умрет, но ничего не скажет. Но в том-то и закавыка! Под этой пыткой человек не умирал. Одна двадцатая подобных измывательств, причиненных обычными способами, убила бы любого. Но здесь его могли пытать до смерти раз за разом – столько, сколько хотели – и возвращать к жизни целым и невредимым, с нервами, не потерявшими чувствительность и готовыми к следующему сеансу.