Катя Саргаева - Полет на Плутон

Борский был в Красноярске, когда начался апокалипсис. Когда-то, в начале своей карьеры он учился на пилота. Он воспользовался суматохой и угнал с аэродрома Кукурузник, на нем они добрались до тюрьмы, там закрылись в бункере и переждали волну вулканических взрывов. Сейчас было решено, что на этом самолете они доберутся до нас. Им придется сделать две остановки, так как дальность полета этого самолета низкая, всего девятьсот километров. Вылететь они должны были сегодня же.

— Глеб, а как же быть с остальными заключенными? Они хоть и очень страшные, но все же люди.

— Я оставлю все двери открытыми, и их выживание останется их делом.

— Заберите бабу Нюру с собой, такой экспонат ведь, да и хорошая она бабка.

Радиационный фон уже был такой, что без защиты на улице было находиться опасно. В «Енисее» были защитные костюмы и все остальное. У нас же радиационный фон был еще ниже, чем на большой земле, но все равно гораздо выше нормы. Наши уличные термокостюмы в которых мы ходили в походы служили еще и защитой от радиации до четырехсот рентген, а здание самой станции было герметично закрытым. Здесь мы были как в бункере.

Мы ожидали, что через шесть, максимум восемь часов прилетят наши друзья из «Енисея». Прошло уже двенадцать часов, их все не было, связаться мы с ними не могли. Удалось связаться с «Енисеем», там закрывшись в бункере остались некоторые из особо опасных заключенных. Нам сказали, что Глеб их выпустил и сразу же улетел, они его даже не видели.

Ира нарезала круги по комнате, я не знала как ее успокоить. Потом мне в голову пришла одна мысль. Теперь общее облако со всеми Гришами было нашим, а у Борского, как и у всех, кто находился на станции были умные часы. Они измеряли температуру, давление и снимали много других показателей, таким образом отслеживалось физическое состояние всех, кто потреблял химические продукты питания и прочее.

— Гриша, скажи, ты можешь подключиться к часам Борского, и таким образом установить с ним связь? — спросила я.

— Могу, но только если в его часы была загружена программа для моей установки. В твои часы меня загрузили намеренно, чтобы я помог тебе с оснащением медблока. Сейчас я посмотрю, секунду, — мы с Ирой застыли в ожидании, — нет, в его часах нет программы.

Я не унималась и начала смотреть, можно ли загрузить программу удаленно, так как все часы работали напрямую через спутник, а в космосе все было куда лучше чем на Земле, и помехи пока были небольшими. Я просидела за компьютером часа два, но все же нашла как это сделать, и запустила удаленную установку. Теперь самым важным было то, чтобы Борский не снимал часы, и они были при нем.

— Он мог их забыть, — сказала Ира, — он всегда на ночь снимает часы.

— Не накручивай себя, и побольше оптимизма.

— Жизнь надо мной как будто издевается, моя девочка так близко ко мне, а я ничем не могу ей помочь.

Пока устанавливалась программа на часы Борского я решила посмотреть что там с Бориными часами, с ним мне хотелось связаться не меньше, он мог рассказать мне о планах правительства. У Бори программа была, но сейчас она заблокирована. Когда я меняла общий доступ к облаку я заблокировала всех остальных Гриш, чтобы они не могли передавать информацию нашему теперь уже врагу. Несмотря на то, что пока нам никто не угрожал, мы понимали, что это лишь вопрос времени.

— Установка на часы Борского завершена, я подключаюсь, — сказал Гриша, и мы с Ирой снова застыли в ожидании.

— Что за херня? — послышался из динамиков голос Борского.

— Вероятно вы все любите это слово. Илья Николаевич, это Гриша, и теперь я в ваших наручных часах, посмотрите на циферблат.

Я вывела на монитор изображение с камеры встроенной в часы Борского и мы с Ирой увидели его удивленное лицо.

— Как ты тут оказался?

— Рита удаленно установила программу на ваши часы. Я сейчас переключу изображение, и вы будете видеть не меня, а ее.

Ира накинулась на Борского с расспросами, где они и что так долго.

— Понятия не имею где мы. Самолет накрылся, пеплом поршни двигателя засорило и нам пришлось сесть. Мы уже попрощались друг с другом и готовились умирать. У меня часы лежали в кармане защитного костюма, сам не знаю зачем сунул их туда, как жопой чуял, странная эта вещь интуиция.

— С Аллой все в порядке?

— Пока что со всеми все в порядке, если тебя это интересует, — нахмурив брови сказал Борский.

— Не придирайся, ты же знаешь как долго я ее ждала, и я не переживу если с ней что-то случится. Тебя я вижу, ты жив-здоров. Покажи мне ее, пожалуйста, покажи мне мою дочь.