Катя Саргаева - Полет на Плутон

— У нас есть Гриша, завтра он отключится от общего облака и останется только с нами. Он поможет нам добраться до ближайшего населенного пункта, а там разберемся. Все будет хорошо, нам главное добраться до материка.

— А дальше Дима, как мы будем жить?

— Нам придется уехать из России, у меня осталось много знакомых которым можно доверять. Мы решим по ходу действия, я знаю, что тебе нужна уверенность в завтрашнем дне, но в данной ситуации сложно что-то гарантировать, что угодно может пойти не так, — Дима повернулся и внимательно посмотрел на меня. — Малыш, тебе не обязательно идти со мной, ты можешь свалить всю вину на меня, как собственно и было, и остаться здесь.

— Дима замолчи, а то я сейчас снова заплачу. Я пойду с тобой куда угодно, хоть на край света. Соглашаясь быть моим Медведем, ты подписался на пожизненное существование рядом со мной, так что так просто ты от меня не избавишься.

— Я очень боялся, что ты ответишь иначе, жучок. Давай постараемся заснуть, завтра нас ждет тяжелый день.

Утром я зашла попрощаться с Ирой. Потом мы как ни в чем не бывало пошли с Димой в столовую, и в восемь утра были готовы к выходу со станции. Пока Витя досматривал наши рюкзаки, Дима рассказывал какой-то анекдот, и все вокруг смеялись. Никто ничего не заподозрил, отсутствие Миши также пока никто не обнаружил. Витя шепнул мне «береги себя» и мы вышли со станции.

Вокруг была непроглядная темнота, но перемещаться в условиях полярной ночи мы уже привыкли, и спустя час были на месте. Мы забрали с собой таз и ведро, наши ванные атрибуты, и направились к снегоходу. Когда мы его нашли, Гриша отключился от общего облака, и теперь мог помогать нам в качестве навигатора. Был конец ноября, и весь архипелаг Северная Земля был скован льдами между собой, нам предстоял путь в четыреста километров на снегоходе. Благо, что снегоход работал на электричестве, и полного заряда хватало на тысячу километров. К концу дня мы должны были добраться до границы льдов. А дальше около сорока километров плыть по Карскому морю. Мне было очень страшно, я считала, что у нас не получится добраться до материка, и я изо всех сил вжималась в Димину спину. Спустя три часа мы сделали остановку, мы проехали всего сто пятьдесят километров, так как снегоход мог развивать максимальную скорость всего шестьдесят километров в час. Сейчас мы были на острове Октябрьской революции.

Мне не хотелось есть, но очень хотелось пить, и мы топили лед, термоблок предназначенный для оттайки льда работал как в палатке, так и на улице.

— Жучок, скажи, что ты успокоилась?

— Немного. Неужели ты сам не переживаешь?

— Я не имею права сейчас переживать. Вот выберемся отсюда, уедем из России, обоснуемся на новом месте, и когда нам больше ничего не будет угрожать я напьюсь и поплачу. А пока что я даже думать ни о чем не должен, только о том, что мне нужно вывезти тебя отсюда.

У меня внутри было странное чувство, как будто мой внутренний маячок передает мне чье-то волнение, но оно исходило не от Димы. Это чувство сопровождало меня весь наш путь, это не мог быть человек, и я посчитала, что мне это кажется. Но сейчас, когда мы остановились, задержались на одном месте, я поняла что это идет от самой земли. Но так ведь не бывает! Я не стала говорить об этом Диме, мы собрались и уже уселись на снегоход когда послышался треск. Мы были недалеко от берега, так как было темно океана я не видела, но слышала плеск волн, хотя здесь их быть не может, и я решила, что мне послышалось. Только когда Дима включил фары снегохода, мы увидели что лед трескается. Трещина росла с огромной скоростью, и приближалась прямо к нам. Дима быстро завел снегоход, и увел его дальше от трещины, потом остановился. Когда звуки ломающегося льда стихли, земля под нашими ногами зашевелилась, и в образовавшейся трещине появилась вода. Только когда я увидела это, до меня дошло что произошло.

— Дима, от острова откололась льдина, и мы с тобой теперь оказались на ней. Мы на долбаном айсберге! Дима, нам надо вернуться назад, на остров, пока нас не унесло далеко от берега!

Льдина очень быстро отдалялась от острова, более того, она качалась, и об ее берега бились волны. Спустя пять минут мы были глубоко в Карском море, и остров исчез из вида.

— Гриша, что происходит? Здесь не должно быть волн.

— Ты права, их не должно здесь быть, более того, здесь льды крайне редко откалываются от берега. Я не могу узнать что происходит, для этого мне нужно будет подключиться к общему облаку, и я автоматически передам координаты своего местонахождения. Я мог бы подключиться к Бориному Грише, но если он подключен к общему облаку, информация обо мне также передастся.