Катя Саргаева - Полет на Плутон

— Я не знаю, я еще ничего не успела обдумать. Но кажется, что выбора у меня нет.

— Хочешь стать его марионеткой?

— Нет конечно, но я не могу допустить того чтобы Диму отправили назад в тюрьму. Тем более он на него повесит такое, что его запрут в одиночке как особо опасного, а это тебе не жизнь наверху.

Мне было так страшно, что я не могла даже плакать. Бог меня не спас, не помог, он меня бросил. Я сняла со своей шеи цепочку с крестиком, и отдала Ире. Она смотрела на меня с сочувствием.

— Знаешь, это не так страшно как кажется. За годы работы на спецслужбы я не раз спала с теми, с кем мне совершенно не хотелось, и даже с теми, кто был мне противен. А тебе ведь даже не нужно притворяться, что он тебе симпатичен. Хотя все равно это отвратительно, и ты совсем не такая как я.

Ира замолчала и задумалась, в моей же голове вообще не было ни одной мысли, мне казалось, что все это какая-то злая шутка, что Миша придет и скажет, что он меня разыграл. Я не хотела верить в то, что это происходит на самом деле, и что никто мне не поможет.

— Нет, тебе не надо соглашаться, — сказала Ира, — ты себе не сможешь этого простить, и ваши отношения с Гулливером это разрушит. Ты не должна соглашаться. Пусть делает что хочет, вернется Илья и все исправит. Да он как раз будет в «Енисее», когда Гулливера туда вернут. Он что-нибудь придумает.

— Ира, он не всесильный, и теперь он в «Енисее» никто. Даже при всем своем желании он ничего не сможет сделать. Я пойду к Мише, и ты никому ничего не скажешь. На ужин в столовую Дима сегодня не придет, так что никто ничего не узнает.

— Ты делаешь ошибку, это разрушит ваши отношения.

— Зато никто не вернется в тюрьму.

Я сидела на кровати и беззвучно плакала. Я посмотрела на часы, времени без пяти десять, надо выходить, но ноги меня не слушаются, все мое тело протестует тому, чтобы встать с кровати и выйти из комнаты. Ира несколько раз приходила и пыталась меня отговорить, бесполезно. Я знаю, что будь у Димы выбор, он бы выбрал тюрьму, и была благодарна тому, что до завтра я его не увижу.

Собравшись с силами я встала с кровати и без оглядки вышла из комнаты. Ватные ноги привели меня к двери Мишиной комнаты, чужая рука, как будто не моя, постучала в дверь. Я чувствовала как Мишу распирает довольство собой даже через дверь. В комнате играла медленная музыка, на столе стояла бутылка вина и два бокала. Это бесполезно, подумала я, когда я сильно переживаю алкоголь не берет меня совершенно, сколько бы я ни выпила. Миша улыбаясь протянул мне бокал.

— Выпьем на брудершафт, и наконец-то перейдем «на ты», — сказал он, сплетая свою руку с моей.

Мне казалось, что душа покинула мое тело, и сейчас кукла набитая опилками пьет вино, а через секунду будет целоваться с самым отвратительным человеком, которого я встречала в своей жизни. Я закрыла глаза чтобы не видеть Мишу, я ему не отвечала, просто позволила себя поцеловать.

В этот момент дверь в комнату открылась, и в нее влетел Дима с бешеными глазами, за ним вошла Ира, и быстро закрыла за собой дверь.

— Гриша, звукоизоляция, — сказал Дима.

— Задача ясна, выполняю, — отозвался Гриша из моих наручных часов.

Миша испуганно пытался пробиться к двери, я сама испугалась Диму в этот момент, мне казалось, что он сейчас разорвет Мишу пополам голыми руками. Миша схватил меня за плечи и пытался закрыться мною как живым щитом, но это еще больше разозлило Диму. Он аккуратно отпихнул меня и одной рукой схватил Мишу за горло.

— Ты его убьешь! — сказала я, дергая Диму за руку.

— Именно это я и хочу сделать.

— Не надо сжимать его горло, — сказал Гриша, — если ты хочешь убить его, то лучше просто перекрыть доступ к кислороду, так будет труднее определить от чего он умер.

— Гриша, что ты несешь? Нашел где советовать! — сказала я.

— Он все равно его убьет, так что я сейчас просчитываю последствия. Моя задача защищать вас.

В это время Дима уже развернул Мишу спиной к себе и обездвижил, одной рукой он зажал ему нос и рот, а второй держал так, чтобы не оставить на нем следов борьбы. Мишино тело содрогалось в предсмертных конвульсиях, а потом замерло и обмякло. Дима опустил его на пол и подошел ко мне, он погладил меня по щеке своей большой ладонью и поцеловал в лоб. До моего сознания дошло все то, что произошло за последние несколько минут, и слезы не заставили себя ждать.

— Не плачь малыш, все хорошо, он больше никогда тебя не тронет, — говорил Дима, прижимая меня к себе.

— Что нам теперь делать? Что будет дальше? И как ты вообще здесь оказался?