Катя Саргаева - Полет на Плутон

На льдине была постройка, но она была старая и частично разрушенная, поэтому мне пришлось раскладывать палатку, благо теперь у меня это получалось гораздо быстрее, и я собрала ее за десять минут. Я постелила теплый пол и поставила термоблоки. Теперь предстояло самое сложное, затащить Диму в палатку. Он весил вдвое больше меня, и я не могла сдвинуть его с места. Не думать, главное не думать о происходящем, отключить чувства, говорила я себе. Если я сейчас поддамся панике, то потеряю время, а этого нельзя допускать, сейчас я должна оказать Диме помощь. Гриша подсказал мне как лучше взяться за Диму, и мне удалось сдвинуть его с места. Мне казалось, что прошла вечность пока я смогла затащить его в палатку. Воздух в ней уже очень хорошо нагрелся. Я снова попыталась привести Диму в себя, но ничего не выходило. Здесь я сама разделась, и уже можно было плакать. С горем пополам я сняла с Димы костюм. Проведя обследование, я поняла, что при падении он сломал ребро, и обломок хоть и неглубоко, но уходил внутрь живота. Скорее всего у него был распорот кишечник. Мне сразу вспомнился мужик, которому я делала первую в своей жизни операцию. Попав на станцию «Феникс» я поняла насколько в кустарных условиях мы работали с Олегом в гараже, но сейчас я мечтала оказаться там, потому что здесь у меня не было ровным счетом ничего, ни скальпеля, ни даже элементарного кухонного ножа, ни шовного материала, ни антибиотиков. У меня не было вообще ничего! Я не подумала о том, чтобы взять хотя бы элементарные таблетки, не то что инструменты, врач еще называется. Я села рядом с Димой и зарыдала. Он умрет, если я ничего не сделаю, но сделать я ничего не могла.

Я начала отчаянно молиться. Я обещала богу сделать что угодно, но пусть он спасет Диму. На самом деле я просила о чуде, потому что только оно могло спасти нас, спасти Диму, а значит и меня, потому что без него меня самой уже не существовало. Нас обоих по отдельности уже не было. Несмотря на всю свою силу, иногда Дима искал меня ночью в постели во сне, когда я вставала в туалет или попить. Это были самые трогательные моменты, потому что он был безоружным, и очень нуждался во мне. Никакие «я тебя люблю» не сравнятся с этим. Я не могла смириться с тем, что со вчерашнего вечера над нами прорвалось небо, и теперь все возможные беды изливались на нас сплошным потоком. Я уже боялась думать, что хуже уже некуда. Когда я услышала рев за пределами палатки, поняла, что хуже есть куда. Следом за ревом на стену палатки обрушился мощный удар.

— Гриша, что это? — устало спросила я, — это дьявол за нами пришел, чтобы лично доставить в ад?

— Нет, это белый медведь.

— Они всегда такие злые?

— Нет. Видимо у него здесь была берлога, а от землетрясений он проснулся.

— Я не удивлюсь, если ты скажешь, что он сможет прорвать палатку.

— Нет, не сможет.

— Ну спасибо хотя бы на этом. Гриша, что мне делать? Дима умрет, если не оказать ему помощь.

— Я не знаю, — как бы извиняясь сказал Гриша.

— Первый раз от тебя это слышу. Если Дима умрет я выйду к медведю. Пусть он меня съест.

— Белые медведи не питаются мясом, они едят жир и шкуру нерп и моржей.

— Скажи, что он меня хотя бы убьет.

— Если ты его разозлишь, то может.

— Ну вот хотя бы какой-то выход нашли.

— Это не выход. Ты должна выжить. Почему в тебе не говорит инстинкт самосохранения?

— Потому что без Димы нечего будет сохранять. Меня без него не станет.

Спустя некоторое время Дима пришел в себя, но он был в бреду, и весь горел. Мне казалось, что я уже выплакала все слезы. Мне ничего не оставалось, как ждать. Если он переживет первые сутки, возможно он выживет. Мне нужно было выйти на улицу за льдом, мне нужна была вода, но медведь ходил кругами вокруг палатки и ревел, периодически ударяя палатку лапой. Здесь я была взаперти. Был одиннадцатый час вечера, когда Гриша сказал, что медведь нырнул в море. Я поспешно натянула на себя костюм и наколола полный таз льда. Теперь у меня хотя бы была вода. Спустя какое-то время медведь вернулся, он оповестил о себе ревом и ударом о стену палатки. Борин Гриша сообщил нашему, что станцию «Феникс» эвакуируют на большую землю, так как там они сейчас очень нужны, и пришло время внедрять проект в массы.

Я сидела посреди пустой палатки, без огорода она казалась огромной. Рядом со мной на полу лежал Дима, и я держала его за руку, она была горячей и влажной. Про себя я бормотала какие-то молитвы, я уже сама не понимала смысла того, что говорила. В какой-то момент я остановилась. Я наконец поняла, что пытаюсь удержать то, что уже давно ушло. Я больше не верю в бога.