Катя Саргаева - Полет на Плутон

Что значит обрести веру? Обрести веру — это обрести надежду, потому что вера это как соломинка, за которую хватается утопающий. Когда у верующего случается горе, то это можно сравнить с тем, что он находится в воде без спасательного жилета посреди Тихого океана в двенадцатибальный шторм и держится за соломинку веры, и пока он за нее держится, он не утонет, не захлебнется. Ему очень тяжело и силы почти на исходе, но пока есть соломинка, он жив. И вот буря проходит. Шторм в двенадцать баллов сменяется штилем. Верующий пережил шторм, он жив. Жив благодаря соломинке. Поэтому вера очень важна, и человек обретший веру обретает дополнительные силы, второе дыхание. Вера это очень много, а иногда, вера это все.

Я вдруг четко осознала, что бога нет, его просто не существует, и никогда не существовало. Это чувство больше не было обидой на бога, или разочарованием в нем. Это было четкое осознание своей ошибки, я всю жизнь верила в свою иллюзию. А сейчас как будто фокусник раскрыл мне тайну фокуса, и он перестал быть чудом, и превратился в ловкость рук. Я выдумала бога, потому что мне был нужен друг, мне нужен был кто-то с кем всегда можно поговорить, и поговорить обо всем, даже о том, о чем с другими нельзя. Мне нужен был кто-то, кто примет мои надежды, кто-то, кого можно просить о самом сокровенном, ведь когда просишь что-то, ты рождаешь надежду на исполнение этого, а я жила в мире без надежды. Я жила в мире полном страха и одиночества, пока не появился Гога. Он был чудом в моей жизни, и я решила, что мне его дал бог. С того момента как я обрела бога я больше не была одна, и сейчас я поняла то, что бог мне был нужен как лекарство от одиночества. Без веры жить очень тяжело и страшно, потому что ты можешь надеяться и рассчитывать только на себя. Но человек не всесилен, и рассчитывать только на себя означает принять возможность провала, не иметь надежды, той самой соломинки. Оказалось, что разувериться очень страшно и невыносимо больно. Из меня словно вырвали веру, как ураган вырывает из земли дерево вместе с корневищем, и во всем моем теле, от груди до пупка зияла рваная рана, она сильно кровоточила, и от этого не было лекарства. Разувериться, это как смерть близкого, и сейчас во мне умер бог. Я снова стояла одна посреди далекого Плутона, но теперь я перестала звать на помощь. Я тихо села, и приняла эту Яму, я больше не бежала от нее. И только здесь случилось чудо — я взлетела и направилась к Земле, где вокруг полно людей, и много тех, кто может и хочет мне помочь, таких как Дима, Ира и Борский, Боря и Витя. Возможно были бы и другие, просто я больше ни у кого не просила помощи. Друзьями могут быть и люди.

Я отпустила соломинку. Я все еще на плаву.

Сейчас моя жизнь рушилась у меня на глазах. Я находилась в воде без спасательного жилета посреди Тихого океана в двенадцатибальный шторм, и у меня больше не было соломинки. У меня больше не было надежды, и теперь я могла рассчитывать только на себя.

— Гриша, сколько времени?

— Четыре утра. Ты бы поспала немного.

— Мне кажется, что если я засну, то Дима умрет. Я знаю, что это глупо, но я должна что-то сделать, я должна сама хоть раз в жизни принять какое-то решение. Знаешь, я тут подумала, скажи, ты можешь связаться с кораблями вокруг, ведь здесь же полно всего должно ходить?

— Не полно, но ледоколы есть, вижу канадский корабль, еще есть норвежский, но он далеко, вижу американский эсминец, есть еще наша атомная подлодка, она ближе всех. Я могу связаться с любым из них, ты хочешь, чтобы я это сделал?

— Я пока не решила, но рассматриваю такой вариант. Ты можешь узнать курс всех этих судов, куда они идут?

— Минуту. Все они идут к Атлантическому океану, только наша подлодка идет в сторону Северной Земли.

— А мы сами где сейчас?

— Мы держим курс на Землю Франца-Иосифа, мы прошли около ста километров. Скорость движения этой льдины меньше из-за ее площади, она гораздо больше и толще предыдущей льдины.

— Мы пересечемся с этой подлодкой?

— Да, примерно через полтора часа она должна быть под нами.

У меня был час на размышления. Сейчас я думала о том, что сделал бы Дима, как бы поступил он. Думаю, что он всеми силами попытался бы спасти мне жизнь.

— Гриша, как ты думаешь, если мы пошлем им сигнал сос, они поднимутся за нами?

— Скорее всего да.

— Как мне объяснить кто я такая, и как здесь оказалась? Мне нужно выдумать какую-нибудь историю, или сказать правду?

— Тебе придется сказать правду, так как ты не сможешь объяснить всего того, что находится в ваших рюкзаках, даже если они туда не заглянут, палатка и термокостюмы выдадут вас, такое каждый день не встречается. Но тебе не обязательно говорить кто ты такая, станцию эвакуировали, так что никто не раскроет ваши личности.