Юрий Леляков - Точка в памяти миров [СИ]

— Странно, но и я помню, — признался Кламонтов. — Хотя уже кажется не так глупо. Годичные циклы…

— Правда, ещё было: в тот же день он смотрел одну из серий «Приключений Электроника». И, уже на борту — думает: «…Надо сказать, современники Первой Московской Олимпиады ни в чём не ошиблись…» В смысле — представляя, какими будут киборги! Зачем я потом замазала? И вот, дальше: «…Погас свет. Ярко заблестели гирлянды на ёлке…» И тоже замазано: какие ещё праздники встречали на борту! И… речь Рон Лима при встрече нового века — вы уже читали…

«…Кто-то один сел в центре перед экраном, озарённым синими и красными сполохами…» (Взгляд Кламонтова выхватывал отдельные строки.) «…Я опять посмотрел на часы. Пока 9. 93. Пока 31 декабря… Земляне создали нас такими, какими хотели видеть разумное существо… В атмосферу любой планеты мы можем выходить свободно… Нельзя замыкаться в рамках своей планетной системы, надо быть приспособленными к условиям космоса… А в перспективе, возможно, будет открыт способ мгновенной связи — и тогда… Но это — в необозримом будущем… А сейчас — вспомним о прошлом. Вспомним людей, которые создали нас…»

— А что тут в пропусках… — прошептала Ольга. — Не помню, какие имена — но что-то о травмах, болезнях, политических преследованиях… Я же не знала тогда, что всё имеет реальную основу! И вообще, столько спорного…

— Но что, не правда? — переспросил Андрей. — И насчёт этой «любви», и про Арал, и про «людей, одуревших от вражды человека и техники»? Вот только, — он поднял удивлённый взгляд, — как это: «…пудра стала 25 градусов крепости…» ? Что это значит?

— Какая пудра? — удивилась и Ольга. — Хотя… Точно! Но я имела в виду — водку! А в тексте: «пудра»! Не понимаю… Что, тоже парадокс? Или как?

— И не впервые уже встречаем сочетание: «водка — пудра», — растерянно ответил Кламонтов. — Так же, как и — «мобильник забыл в кабине хрен»! Что-то значит в возможном будущем, а что — не знаем…

— Но в целом… сколько общего и с моим обзором истории по фотографиям! — признался Андрей, глядя на зияющие пропусками страницы. — И это: меньше стало семейных трагедий, никому не удалось пробудить в киборгах инстинкт разрушителя… Но возможно, и у человека своё преимущество — близость к органическому миру… И будущее — за сотрудничеством людей и киборгов… Но когда-то земляне-киборги окончательно примут эстафету от землян-людей… Они будут меньше зависеть от природы и меньше брать от неё… Не нужны станут сельское хозяйство, отопление, канализация, перестанет мелеть Арал…

— А дальше и тут пропуск, — неуверенно добавила Ольга. — И уже не помню, что было. И надо ли было вычёркивать…

— «…— А пока наша задача — довести корабль до цели…» , — прочёл Андрей последнюю фразу на этом листе, и взял новый. — Так, а вот продолжение: «…и основать новую цивилизацию. Так пусть же всё окажется именно так, как мы себе представляли, готовя экспедицию ещё на Земле! Пусть никакой неизвестный космический фактор не помешает нам осуществить нашу миссию!

Спираль на экране снова сменилась переливающимися столбами, на фоне которых засверкали «треки разлёта частиц»…»

— Точно как там, на лунном космодроме! — удивлённо прошептал Кламонтов.

— И ты имела в виду переселение, — добавил Андрей. — Основание новой цивилизации…

«…— И nycть в новом столетии у нас больше не будет аварий! Даже для такого полёта у нас их было достаточно. Пусть нам не придётся больше ни охлаждать раскалившийся звездолёт, выводя наружу стержень-теплоотвод, ни терять в открытом космосе связь с кораблём, как сегодня, ни срочно латать реактор под угрозой взрыва!

Столбы света исчезли, остались только треки, сверкающие наподобие молний. А на часах было уже 9. 99. 75. Я даже начал опасаться, как бы Рон Лим не затянул свою речь.

— Да здравствует новая цивилизация и её будущий союз с землянами! — и тут Рон Лим уже сам посмотрел на часы. — Прощай, уходящее столетие! С Новым годом, товарищи! С новым веком!..»

(По крайней мере — так осталось после исправлений.)

«…Рон Лим умолк. На экране опять возникли столбы света, только уже застывшие — как бы перед лицом наступающего века. На табло медленно сменялись секунды. 9. 99. 91… 9. 99. 92… 9. 99. 93…

Только тут я почувствовал всю торжественность происходящего. Ещё несколько секунд — и будет уже другой год, и другой век. 9. 99. 94… 9. 99. 95…