Юрий Леляков: Точка в памяти миров [СИ]

Джонор Хиеф, погасив лампу, посмотрел в окно. На западе над деревьями догорала желтовато-розовая полоска зари. Скоро Эян опустится за горизонт, и в глубокой чистой синеве зажгутся неяркие звёзды Северной Улитки… Пока же — лишь одинокой искрой сиял Тиэлиракс, клонясь к закату. (И наверно, телескоп Герма уже наведён на него и систему спутников — как в ту ночь! Но теперь — большой, университетский, в горной обсерватории. Тот же, маленький — упакованный в ящик, ждал Герма в Тисаюме…)

А сам Джонор Хиеф опустил взгляд к плотно-зелёной стене деревьев на склоне за оградой — и задумался…

…Да — вот, казалось бы, всё сложилось заново! И стало забываться — что ещё недавно грозило их миру!

И видели уже Фиар и Донота — в тех лабораториях, где их когда-то увидел Джантар; и самого Джантара — за работой над статьями по разным вопросам истории (что так помогли приглушить в обществе лишние эмоции, направить энергию в иное русло!)…

А сейчас, этой ночью: Талир и Ратона — в экспедициях, в разных районах континента; Лартаяу — с Гермом в горной обсерватории; и, возможно — там, в Чхаинии, на ночной стороне планеты — ещё не ушли из университетских лабораторий Итагаро и Минакри…

И, однако… Складывалось — но не улеглось! Ещё вихрились отголоски событий…

Да — путь наименьших жертв. Да — речь шла о судьбе мира…

А теперь — об этом знают лишь они, горные жрецы — и немногие кроме них. Многие же — пережили шок, потеряли близких…

И им теперь — трудно справиться со своим подсознанием! Смириться — с тем, что знают, помнят! Над миром — носятся образы кошмаров…

Но неужели… Эта — угроза «отсроченного шока», «поиска виновных»!

Как и было — на Земле! В том мире иных измерений, откуда (тоже нелегко поверить) неведомыми путями явился сюда в критический момент истории… его, Джонора Хиефа, бывший ученик — Вин Барг!..

(Хотя так ли непроходима грань миров, если — возможно?

Но — тут, видимо, уже тайны, преждевременные для их мира…)

…Но — вспомнить, с чего начиналось! (И в самом ли деле — с этого?)

Тот день…

Все трое: он, Фан Бор и Санкумат — тут на нагорье, ещё в прежних телах. И вдруг, у всех — видение…

Какой-то зал суда: решалась участь группы детей…

И всё пронизано гневом, ненавистью — будто они совершили неслыханное в истории, чему вовсе нет аналогов! Вот и решалось: чего за это достойны! И даже — смутно проносились образы возможной кары: такие, что и не верилось, как в возможное всерьёз… Ведь подобного — не знала и древность…

Но — всё довершал сам приговор!

Джонор Хиеф помнил: как содрогнулись они все, трое, как не могли поверить!

А кто-то — не дрогнув, прочёл бы вслух! За совершение «преступления, которому нет равного в истории» — все подсудимые приговаривались к… отсечению обеих ног! И приговор был окончательным, пересмотру не подлежал…

…Да, долго не могли прийти в себя!

А что было думать, чувствовать — самим приговорённым?..

И это — вопреки всем законам, даже — традициям правосудия? Но вот — совершено «неслыханное в истории», и за это решили отплатить «неслыханной» карой?..

…И был потом ещё oбpaз тюремной камеры — где те провели… сколько часов, дней? Оглушённые диким, невероятным ужасом — и наверно, не в силах подумать, что-то сказать… И наверняка не знали всех тонкостей правосудия: куда обращаться в каком случае, что и как формулируется в судебном деле? А тут — и само правосудие вышло за пределы всего человеческого?..

И лишь спустя эти часы или дни — кто-то решился спросить:

— Но как это будет? И… как высоко? То есть… что останется от ног?

— Ничего не останется, — ответил (или… лишь предположив?) некто по ту сторону решётки. — По самый таз. Вот так и будете жить, если выживете. А чтобы выжили — перед тем ещё будут сечь розгами до потери чувствительности. И по телевидению покажут! Чтобы вся планета видела, как вас — за такое…

И — относилось, если так — явно не к прошлому! «Вся планета увидит»!

Значит… в будущем — такое? И это — надо было понять и предотвратить!..

(А — Санкумат, Зонгумад Третий… Сам же и отменил тогда, в своём княжестве в Дмугилии — эти отсечения рук и ног! Заменив, правда — отсечением других, «стыдных» органов! В шоке, потрясении жестокостью самого тогдашнего общества!)

И ещё были — дни, недели мучительной неизвестности… Пока, будто на проявляющейся фотобумаге, не стало проступать: те дети — узнали тайну! Вернее — узнают там, в будущем! За что — кто-то и захочет так поступить с ними…