Николай Горнов - Бурундук – хозяин тайги

В кузов отрядного «Урала» набились плотно. Многим даже не хватило сидячих мест, и они ехали, держась за борта. Андрея стиснули со всех сторон – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Общительный Кукиш, естественно, сразу завладел вниманием. Новички, открыв рот, слушали его бесконечные байки.

– …Если у нас садятся, то либо по – пьяни, либо через непомерно длинный язык. Мне, как водится, повезло. Я сел за то и другое сразу. Такое вот пролетарское счастье….Сидим мы, значится, в курилке, анекдоты, как положено, травим, сетуем по привычки на происки БТЗ. Вспомнили о получке. Выходило еще четыре дня, а сегодня пятница. Помрачнели. Смотрим, семенит по проходу «электронщик» с приметной канистрой. Тут массы сразу пришли в движение. Ясен перец, спиртягу почуяли! К концу дня все были на бровях, даже тёлки лупоглазые из ОТК разом подобрели. И нормалёк, казалось бы. Нет же, черт понес меня мимо инструменталки. Слышу, Маруська хихикает. И басок Сан Саныча ясно различим. А еще идейным прикидывался! Ну, думаю, зайду на огонёк, раз у вас так весело. Что мы с ним не поделили, уже не помню. Может, Маруську? В общем, прилетело ему от меня, скажу без лишней скромности, крепко…

Кукиш был в ударе. Хохот не смолкал и разносился далеко по округе, пугая задремавших на сосне ворон. «На бис» пошел рассказ об отстреле свирепого шатуна. Андрей слушал вполуха. При каждом пересказе эта история обрастала новыми подробностями и сочными деталями. Не исключено, что через год Кукиш расправится уже с целым прайдом свирепых хищников.

Машина быстро пустела. На очередной остановке спрыгнули и они. Почти последними.

– Ты чего смурной, Студент? Не заболел случаем?

Андрей забросил мешок за спину, проверил винтовку и достал из кармана деревянную фигурку.

– Как думаешь, что это?

Кукиш пригляделся.

– Амулет, кажись. Я такой у Гриши Файберга прошлым летом видел. Он его на бутылку антифриза выменял и страшно был доволен. Всё рассказывал, как его этот амулет грёбаный от бурундука защищать будет. А я так скажу, Студент: не верю я в эту муть. Против зверя одна метода – пуля в глаз. Все остальное, бля буду, евреи придумали. Хотели русскому мужику башку заморочить.

– Евреи-то при чем, – фыркнул Андрей. – Амулет хантейский. Мне его Рома подарил.

– Э – э, Студент, в этом вся диалектика! Евреи после революции и к хантам в доверие втёрлись. Письменность им придумали, амулеты и богов разных, чтоб простого охотника в страхе держать. Но им это тоже боком вышло. Вот и Гришке не помогло. Как ушел в тайгу, так больше его и не видели. Месяц искали…

– Всё, кончай трёп, – буркнул Андрей. – Идти пора. Не забудь ружьё зарядить, а то опять будешь прикладом отмахиваться…

Клочковатый туман стелился по холодной мокрой траве. Через густую сосновую крону с трудом пробивался рассвет.

– Сту-у-у-де-е-е-нт!

Андрей никак не мог определить верное направление. Каждый раз казалось, что крик доносится с другой стороны.

– Сту-у-у-де-е-е-нт!

Он уже устал от изматывающего бега по кругу. Всё чаще останавливался, хватая открытым ртом воздух. Пот заливал глаза. Болела щека. Ныли содранные в кровь ладони. Он запинался об корни и натыкался на шершавые стволы. Колено превратилось в сплошной синяк. Но он всё равно бежал.

Бежал до тех пор, пока не просыпался…

В ночной тишине слышалось ровное дыхание спящих. Из щели под дверью тянуло прохладой. Настойчиво зудел одинокий комар. Нижняя рубаха пропиталась потом, и противно липла к спине. Несколько минут Андрею потребовалось на то, чтоб восстановить дыхание. Он наощупь выбрался на улицу, стараясь не опрокинуть ничего в душной темноте дома, и присел на чурбачок под навесом. Непослушными руками набил трубку. К курению пристрастил Ефрем, да и трубку он же подарил. Хорошую. Из душистой липы…Ефрем – добрый старик. Хотя, по годам-то и не старый – слегка за сорок, а уже весь высох, сморщился. Ханты вообще рано стареют.