Илья Хоменко - Поднебесник

Сжав зубы, он захлопнул дверцу и дал газ. Вперед! К полудню он въехал в город.

С самого утра я тщетно лечил головную боль, непременную спутницу дешевого вермута. Анальгин, горький, как укор совести, и холодный душ только добавили мне неприятных ощущений. Голова трещала в тисках воздаяния за вчерашнее, и в глазах стоял какой-то серый дряблый туман. А вот утро выдалось на удивление чистое и свежее. Центр города уже не то чтобы спал, но еще и не совсем проснулся. Автомобильное движение с часу ночи до семи по всем проспектам у нас запрещено, и те, кто это придумал, в общем-то правы, хоть это и не всегда удобно для водителей. Зато проснулись несколько небольших уютных заведений, где прямо с утра можно посидеть за стаканом минеральной воды или чашкой кофе. (Эх, посмотреть бы мне на похмелье того негодяя из муниципалитета, который запретил продавать спиртное на вынос по выходным). Впрочем, сегодня алкоголь был для меня заказан, так как я ожидал гостя. И, поскольку непременной частью его маршрута являлось посещение бывшего корпуса Б, ну, где теперь небольшой ресторанчик, я решил дожидаться именно там. Когда-то я караулил его у самого въезда в город. Но он почему-то избегал магистрального шоссе и, разминувшись с ним несколько раз, я начал ориентироваться больше на знание странных привычек своего гостя, чем на логику. Даже если он выехал часа за два до рассвета, время у меня еще было. И я потом отправился к корпусу Б, не торопясь, наслаждаясь утренней свежестью и видом цветущих деревьев, постольку, поскольку мне это позволяли сверло, периодически поворачивающееся у меня в голове, и отвратительный, присосавшийся ко всем внутренностям сразу червяк ожидания.

Из ресторана несло чем-то горелым и жирным, и я туда не пошел, хоть и знал наверняка, что встречу там кого-нибудь из семерки. Официант вытащил мне на улицу стул, бросил на ввинченный в асфальт столик под тентом кремовую скатерть и поставил чашечку кофе. Я сидел, вдыхал горячий кофейный аромат, стараясь ни о чем не думать: ни о семерке, ни о том, что делать, когда ко мне заявится гость, как помочь ему в случае чего? Допустим, он полезет в развалины. Я буду рядом с ним. Мутанты улавливают флуктуации моего сознания и едва ли решатся напасть на него. Допустим, да, это можно допустить смело, у него хватит ума не свернуть себе шею в нагромождениях строительного мусора, не поломать ноги, в общем, не покалечиться, не маленький же, в самом деле. Тогда, провозившись здесь какое-то время и получив не очень опасную дозу биоактивного воздействия, он уедет назад, на свою базу, увозя никому не нужные показания датчиков, установленных им здесь в прошлый заезд, и свою ничем не подкрепленную убежденность в том, что здесь, в районе аварии опытной экстрапространственной станции, происходят таинственные и странные вещи, и что руины города уничтожить ни в коем случае нельзя. (Когда развалины, наконец, уберут, мне лично здорово полегчает. У него ведь не будет больше повода являться сюда со своими приборами, со своей тоской и воспоминаниями, на гладкий бетонный пустырь. Я никогда не увижу его больше, но зато буду совершенно спокоен хотя бы насчет того, что моему лучшему другу, оставшемуся по ту сторону разделившего меня и все человечество барьера, не угрожает больше опасность стать жертвой мутировавшего шакала или наступить на крошечную, с ладонь, зону биоактивной экстрапространственной аномалии. Таких аномалий среди руин много, и я его не спасу тогда, не…) Столик вдруг дернулся, по нему пробежала волнистая рябь, чашка кофе, провалившись сквозь мои пальцы, шлепнулась на асфальт и свернулась на нем мутноватой ртутной каплей, изменяющей свой цвет с серебристого на серо-буро-малиновый.

«Нет. Стоп. Я спокоен, я ничего не боюсь, полностью владею собой и ситуацией. Мои руки — это не студенистые щупальца медузы и не корявые древесные отростки. Нормальные человеческие руки. Стол — это стол, а не корыто апельсинового желе, от которого пахнет озоном. Так. Все хорошо. Все снова, как было. Мне двадцать семь лет, я живу в замечательном городе, в котором у меня много друзей, прекрасная работа. Вчера выпил лишнего. Ага. Все верно. Вот она, головная боль. Но она скоро пройдет, как только я приму еще одну таблетку анальгина».

— Вы разбили чашку. — Официант, опустив глаза, рассматривал черепки.

— Да, извините. Еще один кофе, пожалуйста.

«Все хорошо. Никто из семерки наверняка ничего не почувствовал».

— Ты в порядке? Что с тобой? Отзовись! — вплыло в меня гулкое марево голосов и, не разбираясь, кто со мной говорит, я ответил, что все в порядке и свой участок держу.