Александр Делакруа - Падение Тициана. Эра бессмертных

— М-да уж, — согласился Рогов. — Грядут веселые деньки.

— Не грядут, — вступил Калеб и вновь многозначительно улыбнулся. — Они уже здесь! Давайте спасать мир!

Прямо над залом заседания совета несколькими уровнями выше располагался огромный ангар, практически полностью заставленный многочисленным медицинским оборудованием, где, словно муравьи, кишели сотни докторов и медсестер, проводя массовые осмотры вверенных им пациентов. Было заметно, что всё необходимое свозилось сюда второпях. Визуально происходящее было больше похоже на некий сумбур и хаос. Несмотря на попытки как-то систематизировать процесс и хотя бы визуально разграничить медицинские зоны парящими перегородками, по большей части пациенты то и дело оказывались на одном и том же этапе по несколько раз, а кто-то и вовсе оставался без внимания. Вместе с тем дело всё-таки двигалось, и каждую минуту отсюда вывозили по десять-пятнадцать человек, готовых к дальнейшим процедурам. Конечно, их место тут же занимали другие, свозимые из казарм, медицинских палат и реанимаций. Основной задачей данного импровизированного госпиталя было проведение максимально оперативного комплексного осмотра для дальнейшей криоконсервации пациентов. Суть последней заключалась в том, что человека вводили в состояние искусственной заморозки. Под воздействием сверхнизких температур тело словно замирало в своей жизнедеятельности и развитии. Все процессы останавливались, и время для данного объекта начинало течь куда медленнее привычного, позволяя проводить в таком состоянии десятилетия без каких-либо признаков старения. Осмотр состоял из двух ключевых моментов: первый выражался в фиксации всех медицинских показателей, чтобы убедиться, что человек полностью готов к заморозке и нормально её перенесет. Второй же подразумевал психологическую оценку состояния пациента, чтобы при разморозке иметь опорные показатели для диагностики возможных нарушений, связанных с пребыванием в криокамере. Именно к этой стадии в данный момент и приступала доктор Стефани.

— Разбудите его, — обратилась она к стоящей рядом медсестре, указывая на лежащего перед ними солдата.

— Не уверен, что стоит это делать, — вмешался невысокий вооруженный мужчина, стоящий у самого входа в импровизированную палату.

— Почему? — тут же переспросила доктор.

— Он прямо с передовой. Может оказаться буйным, — ответил солдат.

— Я не дам заключение, не оценив его психологическое состояние, — скептически прокомментировала замечание военнослужащего доктор и тут же добавила: — К тому же у нас на этот случай есть Вы, — девушка многозначительно посмотрела на юношу и слегка улыбнулась. Солдат покорно кивнул головой. Спустя мгновение медсестра ввела небольшую дозу препарата, после чего глаза пациента медленно начали открываться. Этим мужчиной с небольшой раной в области живота был не кто иной, как командир «Тайпана» Филипп Дюбуа. Проведя несколько дней в бессознательном состоянии, он едва мог понять происходящее, пытаясь собрать по кусочкам осколки сумбурно витавших в его голове образов.

— Кто вы? — едва различимо спросил он.

— Я доктор Стефани. Вы находитесь в госпитале «Наследие-2». Посмотрите, пожалуйста, на свет, — девушка указала на небольшие парящие огоньки, взлетевшие перед глазами у Дюбуа.

— Что, что происходит? — Филипп явно был растерян, но попытался следовать указаниям доктора.

— Ваше имя? — доктор продолжала формальную процедуру опроса.

— Филипп. Филипп Дюбуа.

— Место рождения? — перешла к следующему вопросу Стефани.

— Город Блуа, Парижский Квадр, Зона-43, — монотонно рапортовал солдат.

— Прекрасно, что последнее помните? — доктор попутно фиксировала ответы в небольшом персональном устройстве.

— Я помню бой. Мы отступали. Взрыв. Что произошло? Мы победили? — с испугом переспросил Дюбуа.

— Да, да, не нервничайте, — поспешила успокоить его доктор. — Вы победили, враг отброшен и близок к полному уничтожению, — с последней фразой Стефани добродушно улыбнулась. Филипп вздохнул с облегчением и, словно расслабившись, откинулся на подушку. Его глаза сверкали чувством удовлетворенности, и, казалось, наконец его измученной душе подарено давно заслуженное умиротворение. Он смотрел на парящие белые перегородки, мелькавшие вдалеке образы медицинского персонала и яркие голубые огни освящения, добавляющие всему комплексу футуристический окрас. Чувство покоя настолько сильно овладело им, что он даже на мгновение перестал воспринимать слова, которые продолжала говорить доктор, пытаясь собрать больше информации о его текущем состоянии. Как вдруг его взгляд упал на стоящего в паре метрах от него солдате. Для его образа жизни не было ничего удивительного в присутствии военных в госпитале, но кое-что в этом солдате словно холодным душем окатило его сознание.