Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

Когда же Горский рассказал о симуляции Филимонова и таинственном дяде Федоре, Уилов вскочил с кресла и принялся возбужденно размахивать руками, как только что забивший важный гол футболист.

— Вы сделали это! Отлично, ребята! Мы добрались до них.

— Правильнее сказать, что это они добрались до нас, — поправил его Зимин.

— В данном случае, это все равно. Настало время, когда мы соизволим заговорить с ними.

— Какое странное слово вы только что использовали — «соизволим». Можно подумать, что ИПы хотят с нами вступить в переговоры, а мы сопротивляемся, — удивился Зимин.

— Именно так.

— Почему вы так считаете?

— Я не считаю. Я знаю.

— Ну, — не выдержал Горский. — Это звучит как-то легкомысленно. Даже для нас с Зиминым.

— Сейчас я расскажу свою часть истории. В первый раз я услышал о пришельце, проживающем в нашем городе сорок лет назад. От компетентных и уважаемых людей, не склонных к тупым шуткам и преувеличениям. Я не сразу поверил им. Сами понимаете, есть вещи, в которые верить без достаточных оснований нельзя. Часто так случается, что человек был долгое время компетентным и уважаемым, а потом — раз — или сошел с ума или был обманут проходимцем. Так бывает. И я не верил всем этим пустым сплетням (а вся информация об одиноком инопланетянине выглядела именно, как пересказ пустых сплетен), пока не встретился с ним лично в этом кабинете. Мы многие часы беседовали с Трофимом, так его звали, на самые разные темы, увы, договориться нам не удалось. Наверное, потому что мы слишком по-разному понимали, что такое счастье. Его представление об этом состоянии человеческой психики казалось мне неприемлемым. Но спорить со мной он не хотел, просто посчитал, что мы люди пока еще слишком глупы и неразвиты, чтобы оценить по достоинству щедрое предложение, которое он сделал землянам.

— Оно было невыгодным? — спросил Горский.

— Я не знаю, — ответил Уилов, его голос предательски дрогнул. — До сих пор не решил. Сорок лет решаю эту задачку, но вразумительного ответа так и не получил. НЕ знаю, что такое выгода.

— Спросили бы у кого-нибудь. Например, у тех, кого вы назвали компетентными и уважаемыми. Есть решения, которые нельзя принимать, не посоветовавшись.

— Я был лишен такой возможности.

— Почему?

— Они отказались говорить со мной об ИПе.

— Но почему?

— Испугались. Им было очень страшно. Они готовы были умереть, только бы не говорить о договоре с ИПом. Наверное, раньше люди впадали в такой же ступор, когда они думали, что им предлагает сделку дьявол.

— Поэтому вы спросили, не боимся ли мы?

— Да.

— Нет, не боимся. Не исключено, что мы пока не понимаем, чего нужно бояться, — сказал Зимин.

— А почему не сработала пословица: «дают — бери, бьют — беги»? — спросил Горский. Люди часто так поступают, не придаваясь лишним раздумьям.

— Карась, что поумнее, тоже сомневается, стоит ли ему жрать червяка на красивом крючке. Непонятно было, принесет ли подарок ИПов счастье, а вот то, что убежать не удастся, сомнений не вызывало.

— Мы не караси, и чужих червяков нам не нужно, — засмеялся Горский.

— Остается решить маленькую задачу: был ли крючок? Или я придумал вероятную опасность. Не перемудрили ли мы? В данном случае — я? Не разорвал ли счастливый лотерейный билет, отказавшись от общения с ИПами? Впрочем, пора все рассказать. А вы, ребята, решите, прав ли я. И расскажите мне. Вот что со мной произошло сорок лет тому назад.

Меньше всего рассчитывал Уилов, занявшись молодой наукой футурономией, что однажды к нему домой придет человек из правительства (он видел его по телевизору) и предложит важную работу, которую «никто кроме него исполнить не сможет». Это точная цитата. Именно так он сказал. Изъяснялся намеками, наверное, не хотел быть конкретным, не получив предварительного согласия. Но Уилову показалось, что человек из правительства и в самом деле считает, что он чуть ли не единственный, кто сможет спасти человеческую цивилизацию, попавшую в неприятную ситуацию.

Честно говоря, это выглядело и глупо, и несерьезно. Ну, какой из него спаситель? Уилов прекрасно понимал, что он — человек не практичный, скорее склонный к отвлеченным размышлениям, чем к действиям. Но разве можно спасти мир болтовней? Даже построенной на самых объективных представлениях. Да, футурономия — наука серьезная и необходимая, но вряд ли практическая. Это всего лишь способ обнаруживать и учитывать проявления наступающего будущего. Но тенденции — вещь зыбкая. То ли исполнятся, то ли нет. Никаких гарантий. Предсказать будущее нельзя. А это значит, что футурономия ни при каких обстоятельствах не сможет решать практические задачи. Уилов неоднократно об этом заявлял. Поэтому человек из правительства явно ошибся, обратившись к нему.