Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

— Оценил вашу шутку по достоинству, — сказал ИП. — Не сомневаюсь, вы знаете, что я не дядя Федор и не землянин.

Зимин кивнул.

— Это знак согласия?

— Да.

— Прекрасно. Теперь у нас нет тайн друг от друга, и мы сможем поговорить откровенно.

Зимин отрицательно помотал головой.

— Вы не согласны со мной? — удивился ИП.

— Не согласен. С моей стороны это было бы очень глупо. Но дело не во мне. Если бы я согласился с вашим утверждением, вы могли бы подумать, что земляне круглые дураки.

— Почему дураки?

— Вы обо мне знаете все. А я о вас ничего. Эта та самая тайна, которая мешает общению. С такими начальными условиями переговоры не ведут.

— А почему дураки круглые?

— Не знаю, так принято говорить.

— Но почему?

Зимин понимал, что нужно научиться находить с ИПом общий язык, то есть, постараться объяснять используемые термины, понимать их по возможности одинаково. Сейчас лучше всего было прочитать классическое стихотворение.

ИП задумался.

— Простите, я так небрежен, — сказал он, выдержав небольшую паузу. — Все время забываю, что вы — всего лишь земляне, которые делают только первые шаги в психофизике. Для меня возможность считывать нужную информацию с активного мозга настолько естественна, что я забываю, что вы — земляне — лишены этого важного умения.

Зимин еще раз проверил свою защиту. Проникновений не было, а это значит, что ИП нагло врет, и ему не удалось внедриться в сознание Зимина. «Вот, зараза. Они врут как обычные мошенники», — почти беззлобно подумал он.

— Попробуйте прочитать мой внутренний диалог. И вы обязательно увидите, что и я, и вся моя цивилизация настроены к землянам самым наилучшим образом. Мы намерены помочь вам решить внутренние конфликты, отыскать кратчайший путь к прогрессу и обеспечить вашу безопасность.

— У нас, на Земле, с психофизикой все хорошо, — сказал Зимин, но мораль не позволяет нам без спроса проникать в чужое сознание.

— О, мораль! Нам так нравится эта ваша особенность. Впрочем, я же разрешил вам частичное вмешательство. Воспользуйтесь и убедить, что я с вами откровенен.

Честно отвечать было нельзя. Глупо было сознаться в том, что он не может проникнуть в сознание ИПа, в том, что ему известно, что и ИПу проникновение не удалось, а еще, что тот нагло врет. Раскрывать карты было рано. Зимин понял, что начинается большая игра. Цель которой еще предстоит выяснить. Он не боялся проиграть, но ему не нравилась роль игрока. Хотелось остаться наивным наблюдателем и исследователем.

— У меня есть основания не доверять вам, — сказал Зимин, тщательно подобрав слова.

— Очень маленькие, я бы сказал незначительные. Я — номер Двадцать семь. Но вы можете меня просто Двемь. Это сокращение приятно моему уху. Видите, я с вами откровенен.

— Зачем вы, Двемь, залезли в голову Филимонова? Чего добиваетесь?

— Это не секрет. Чтобы встретиться с вами, Зимин. Поговорить надо.

— Зачем?

— Мы хотим установить с Землей взаимовыгодные отношения. Экономические, научные и эзотерические. И прочие, конечно.

— А если мы, земляне, не захотим общаться с вами? — Зимин решил немного потроллить ИПа.

Двемь в замешательстве почесал затылок, совсем как озадаченный землянин.

— Но это противоестественно. На протяжении многих веков лучшие представители человеческой цивилизации мечтали о встрече с инопланетным разумом. С нами, значит. Все знают, что инопланетяне живут богаче, жизнь у них устроена лучше, они победили болезни (кстати, про болезни это правда, мы болезни и в самом деле победили), их технологии поражают воображение. И если они (мы, значит) поделятся с землянами своими достижениями, то условия существования на Земле тотчас улучшаться, не исключено, что наступит Золотой век. А, может быть, и бриллиантовый. Это как повезет.

— Скачки в развитии очень опасны. Разрушить свою цивилизацию в погоне за прибылью легко, труднее потом восстановить ее.

— Но большинство людей этого не знают! — уверенно сказал Двемь.

— Чушь, — сказал Зимин. — Я — землянин, и я это знаю.