Игорь Винниченко - Да здравствует карнавал

Олег Коркин чуть не испортил всю церемонию, выскочив вперед со своей камерой. Бургомистр запнулся, остановился и глянул на него недоуменно. Олег с досадой махнул ему рукой и закричал:

— Идите, идите!..

На застывшем лице барона мелькнуло подобие улыбки. Толпа горожан, стоявшая вокруг, весело рассмеялась. Налицо был конфуз.

— Уберите его, — рявкнул рассержено бургомистр.

Выскочили двое стражников с алебардами, но барон резко вскинул руку, и они остановились в нерешительности.

Бургомистр помялся, с некоторым усилием обрел прежнюю торжественность и, почтительно глядя на барона, двинулся дальше церемонным шагом по прежнему маршруту, с приседаниями и полупоклонами через каждые два шага.

Он остановился неподалеку от барона, склонился в последний раз, разведя руки, и, выпрямившись, начал с почтением говорить:

— Ваша честь! Магистрат вольного города Тиммесдорфа счастлив приветствовать вас в нашем городе.

Вся процессия, сопровождавшая бургомистра, дружно склонилась. Народ вокруг зашумел. Барон выдержал паузу и благосклонно кивнул головой, всколыхнув тем перья на берете.

— Не соблаговолите ли спешиться, — предложил заискивающим тоном бургомистр, — и пройти в зал ратуши, где уже все приготовлено для приема.

Олег перевел камеру на лицо барона, и тот невольно глянул на него озабоченно, но тотчас отвернулся, выпрямился в седле и поднял руку.

Его воины спешились, и толпа слуг кинулась к ним принимать коней. Оруженосец Клаус церемонно передал вымпел герцога герольду магистрата. Целый взрыв возбуждения возник в толпе, когда из кареты показалась Марина Горелова в брючном джинсовом костюме. Костюм хоть и был брючный, но этим лишь подчеркивалась женственность его хозяйки. Для большинства собравшихся это было откровением, граничащим с недопустимым вольнодумством.

Сам же барон легко спрыгнул с коня, бросил поводья подбежавшему слуге и мягким шагом подошел к бургомистру.

— Мы приехали, чтобы увидеть ваш прославленный карнавал, господин Бомзе, — сказал он, следуя вместе с бургомистром по коридору среди расступившихся членов магистрата в направлении к ратуше.

— О, ваша честь! — восклицал тот. — Все уже готово!.. Это будет славный праздник, вы не пожалеете!..

Следом за ними шел оруженосец, горделиво поглядывая по сторонам и по-петушиному выбрасывая ноги, за ним шла съемочная группа в полном составе, с кинокамерами и сумками, топали воины. Копья и щиты они приторочили к седлам, и теперь шли, позвякивая латами, держа руки в кольчужных рукавицах на рукоятях мечей. И только за ними двинулись, вновь попарно, члены магистрата.

Слуга в желто-зеленом камзоле налил из высокого медного кувшина с тонким горлом вино в сверкающий бронзовый кубок. Бургомистр Бомзе взял этот кубок, поднялся со своего кресла и звонким голосом произнес:

— Ваша честь! Господа! Я хочу поднять этот кубок во здравие и благополучие нашего великого сеньора, герцога Рихарда фон Дюрренштадта!

От слов этих в обеденной зале ратуши поднялся гомон. Барон нахмурился и медленно встал с кубком в руке. Поднялись все сидящие за длинным столом, уставленным яствами.

— Виват герцогу Дюрренштадтскому! — крикнул кто-то взволнованно.

Все с воодушевлением закричали: «Виват!» и стали пить.

Как только допили и сели, Коля не преминул заметить сидевшему рядом Олегу:

— Кошмар! Средство от насморка!..

Олег посмотрел на него со снисходительным прищуром и, хоть он и не поощрял зубоскальство, ответил в том же духе:

— На халяву и уксус сладкий.

Коля радостно хохотнул.

На блюде перед Мариной лежала большая оленья нога, и она, беспомощно улыбаясь, глянула на сидевшего неподалеку Сашу, не зная, как ей поступить. Саша только руками развел, сам он пользовался ножом.

— Могу я вам предложить? — обратился к Марине с другой стороны светловолосый мужчина с чуть вытянутым лицом. Он ласково улыбался и протягивал ей изящный кинжал.

— Мерси, — улыбнулась ему Марина, осторожно взяла кинжал и принялась осторожно отпиливать приемлемый по размеру кусочек мяса.

Слуги мелькали вдоль стола, убирая посуду и разнося кувшины с вином. Собаки тут же, у стола, дрались из-за костей, вызывая жизнерадостный смех у воинов барона.

— Держите свору, господин Бомзе? — поинтересовался барон, попивая вино.

— Эта свора — подарок магистрату цеха скорняков, ваша честь, — сказал бургомистр не без самодовольства. — Ведь Маазейский лес принадлежит городу, и мы с видными горожанами позволяем себе охотиться там.