Ноэми Норд - Мафия «Фикс». Мишень. Пластироны

© Ноэми Норд, 2016

ISBN 978-5-4483-3398-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это случилось в одном среднегабаритном малопримечательном городке, в котором вдоволь для каждого радостей и неприятностей. То колбаски копчененькой удастся урвать, а то вдруг штраф от козла билетного ни за что схлопотать. Да и люди здесь тихие мелкие незлобные. Никогда ни во что не встревают, не скандалят. А если у кого-то подкатит к горлу нечаянная кручина, так не поленится, отстоит положенный километр очереди и запоет, забулькает, вырубится.

Однажды, как громом, потрясло весь город:

– Слыхали? Наш Мухинск занял первое место по самоубийствам!

– Во даем!

– А мы ничего не знали!

И захлопывались за удивленными лицами двери трамваев, такси, проходных и контор.

Алек Сунц работал на ВЦ.

Он мало отличался от задумчивой и несколько опечаленной интеллигенции. Разве что очков не носил, да в шахматы не играл.

Зато в последнее время был чем-то особо возбужден, глаза туманились и метались в поиске ускользающей мысли, под носом порхало раскаленное жало паяльника и канифольный чад.

Так он мог целый день просидеть за столом, объятый разноцветными дымами, забыв, что уже давно конец рабочего дня, пока в загроможденный разными коробками угол не внедрялась уборщица, выметая Алека вместе с с мусором:

– Коптит и коптит! Сколько не перестраивай, – все равно в стахановцы лезут!

«Опять цветомузыку мастерит!» – примечал начальник занятого посторонней работой Сунца, но не мешал.

Потому что все коллеги по ВЦ давно были в долгу его умелых рук.

Сунц мог не только цветомузыку, он и утюг японский мог, и видик американский.

Что говорить! Недавно за три дня собрал кибера-няньку из поломанной радиолы, пылесоса и соковыжималки.

И ценный кибер получился! Сам соску вставляет, сам пеленает, сам баюкает. Лаборантки в восторге!

Сунцу часто приходилось оставаться наедине с Вычислительной Машиной, умнейшим существом из разумных обитателей планеты. Он с умилением глядел в грустные глаза ЭВМ, вслушивался в гудение электроизвилин, заботливо прикасался к ее благородному лбу.

Не температурит ли?

Все было в порядке. Но самое замечательное начиналось в ночные дежурства, когда в распоряжении Алека оставался весь ВЦ. Тогда паяльник неутомимого изобретателя мелькал и плавил во всех отсеках безлюдного здания.

Никто даже и не предполагал, что задумал Алек Сунц.

Иногда его можно было застать, утонувшим в рулонах с распечаткой машинного текста.

«Не то, не то…», – бормотал он, вчитываясь в содержимое, потом бросался что-то перепаивать и клеить.

Но иногда изобретатель вскрикивал:

– Есть! Вот оно! Получилось! – и погружался в лихорадочное чтение каких-то длинных строк, выползающих из зева ЭВМ.

Академик Притов был очень виноват перед человечеством.

Вина ссутулила его сухопарую фигуру, лишила чувства юмора и светлых снов.

Мир гибнет. Бесповоротно и навсегда.

А виноват он, Притов, генетик, академик, лауреат всех премий, почетный член всех комиссий. И всегда он был мрачен и одинок.

Мир гибнет, гибнет, гибнет.

В запутанных коридорах клиники мало кто мог натолкнуться на таинственный мрачный люк. Притов же наведывался к нему частенько.

Крышка выкрашенная в один цвет с полом, противно скрипела и вздрагивала, едва пальцы прикасались к декодеру. Открывалась она очень медленно. Притов успевал протереть очки и высморкаться и лишь потом надолго исчезал в таинственном нутре.

Появлялся наружу он еще более мрачным и расстроенным.

Там в герметичном бункере навсегда скрылось от любопытных глаз ужасное преступление Притова, ставшее пожизненным стыдом и раскаянием перед человечеством.

Вот и сейчас академик сидел в глубоком кресле, обхватив голову руками и что-то вспоминал.

Напротив, в огромной стеклянной колбе в хладогенном растворе, оцепенел уродливый ребенок лет трех. Хотя при хорошем освещении удавалось разглядеть, что это вовсе не ребенок, а омерзительный карлик мужского пола, немолодых уже лет.

«Генералиссимус – клон», – гласила надпись на сосуде.

Когда-то академик Притов был самым одаренным студентом.

Генетика достигла того уровня, когда начинались первые опыты с расчленением ДНК. Кое-кто уже мог похвастать первыми клонами кошек и собак. То тут, то там аудитории взрывались аплодисментами, а доселе неизвестные ученые взлетали на гребне популярных идей.