Людмила Козинец: Полёты на метле

Минуты три «Крокодил» ошеломленно разбирался в подробностях адреса, названного Даром. А потом Дар, естественно, получил свое. Рикошетом попало и Сане.

Я отмывала окровавленные их физиономии в комнатке за буфетом. Тетя Нина проливала горькие слезы и одеколон на устрашающие, но в общем неопасные ссадины двух невольников чести.

— Та що ж ты, Дарочко, связався с теми скаженными? Та воны ж пьяни, що ты им зробыш? Та прочитав бы им якогось виршика, та и пишлы б воны соби…

Дар, не отвечая, скрутил комбинацию из трех пальцев и мрачно ткнул ею в сторону предполагаемого местонахождения «Крокодила».

Гордый. Люблю. Но трудно.

Мы вышли из кафе с черного хода. Настроение было поганое. Шли молча, Дар держал руки в карманах, пинал ни в чем не повинный камушек и злился. Санечка попытался независимо насвистывать, но разбитые губы не слушались. Он пару раз сплюнул кровью, потом купил мороженое и, не раскрывая пакетика, приложил его к своим боевым ранам. И вдруг без всякой видимой причины залился краской до ушей, задышал бурно и торопливо нырнул в ближайшую клумбу, даже не простившись с нами. Донесся сочный хруст ломаемых стеблей и листьев.

— Чего это с ним?

— А… сейчас цирк начнется. Пошли отсюда.

— Почему? Я как раз очень цирк обожаю…

— Хочешь посмотреть? Неудобно вроде… А, ладно. Все равно не сегодня, так завтра кто-нибудь тебе растреплет про эту историю, а может, и сам Санька не утерпит. Он же у нас местное радио. Если хочется быстро и бесплатно распространить новость, сообщи ее Сане. Через день весь город будет знать. Давай-ка вот сюда встанем.

Дар уволок меня под зеленый занавес плакучей ивы напротив летнего ресторана.

У входа как раз остановился серебристый «вольво». Вот тебе и провинция… экие тут автомобильные звери водятся… Из машины вышел седой элегантный мужчина, которого так и хотелось назвать мелкопоместным светским львом. Он не спеша обошел машину, изящно согнул стан, открыл дверцу. На асфальт ступила узкая ножка в длинной черной туфельке, потом пролился подол вечернего платья, скрыл точеную щиколотку, и наконец появилась… Темная Звезда.

Она лениво подтянула легкое манто из лебединого пуха, тонкими пальчиками подобрала шелковый подол, другой рукой опираясь на крепкий локоть «светского льва».

Они поднимались по ступеням к двери ресторана, не замечая прижавшегося у колонны Саньку, который смотрел на Темную Звезду во все глаза, держа у груди примерно половину оборванной им клумбы. Спутник Темной Звезды толкнул зеркальную дверь, и тут Санька швырнул под ноги женщины охапку цветов. Она мельком глянула, и на лице ее явственно нарисовалось неудовольствие. Шевельнула блестящей бровью и проследовала в зал. Светский лев секунду колебался, — идти ли за своей дамой, либо объясняться с дерзким мальчишкой.

Кажется, Саньку сейчас опять будут бить. Для одного дня это уж слишком. Дар рассудил так же. Он вылез из-под ветвей ивы и заорал:

— Санька! Вот ты где! А мы тебя ищем! Иди сюда!

Джентльмен правильно оценил ситуацию. Он молча скрылся за зеркальной дверью. Санька медленно подошел к нам.

— Видали фраера? Э, жаль, спугнул ты его, Дар. Надо было тебе орать? Я б с ним потолковал…

— Потолковал бы он… Пижон, дешевка. Ты хоть знаешь, кто это?

— А в гробу я его видал, кто бы он ни был.

— Ну, в гробу мы тебя увидим, если ты захочешь с ним толковать. Это Сабаневский.

Немая сцена. Фамилия явно произвела впечатление на Саньку. Он как-то тяжело задумался.

— Слушайте, парни, я тут человек новый. Объясните мне, кто такой Сабаневский, чтобы и я ненароком не собралась с ним толковать. Ребята засмеялись. Дар снисходительно посмотрел на меня, вернее, на мою маечку с портретом Б.Г. и джинсы.

— Ты, Оля, не волнуйся. С тобой толковать он и сам не захочет. Ему, понимаешь ли, телеса в гарнире из меха и жемчуга требуются.

— Он что, такой бедный?

— Да нет… я даже поверю в то, что жемчуга он снимет, взамен алмазы повесит, но дело не в этом. У него просто взгляд поверх твоей головы поставлен. У него все — дамы, а ты…

Да уж. Вот чего нет — того нет. Не дама я. Вот же язва… и не обидишься ведь.

— …А чтоб ты знала — Сабаневский бывший тренер сборной. Чемпион мира, олимпийский и так далее. Крутой боец был.

— Так был же… это все в прошлом…

— Да, конечно, теперь он — местная достопримечательность, но позвоночник Саньке сломать вполне еще может. Да и не в том беда… Темный он, неясный человек…

— Ой, парни, не делайте мне смешно, как говорят в Одессе. Тоже мне, граф Монте-Кристо!