Людмила Козинец - Полёты на метле

Я поднималась по музыкальной лестнице в мансарду, на ходу вынимая ключи из сумки. Возле моей двери сидела чрезвычайно изящная кошка. Совершенно черная, как грозовая полночь без единой звезды. Она кротко посмотрела на меня изумрудными глазищами и приветственно мурлыкнула.

— Ты откуда взялось, прелестное создание? А у меня и молока-то нет, угостить тебя нечем. И вообще, со мной ты с голоду пропадешь, я сама обедаю через раз.

Кошка недружелюбно сузила глаза и неожиданно заявила сварливым тоном:

— Ну ты долго разговоры разговаривать будешь? Открывай скорее! Я тут, на этих досках и пыльном половике полдня провела, кости ломит…

— Че-го? Это что еще за новости?

— Нет, ну ты какая-то не очень сообразительная. Тебе обещали из Лицея помощницу? Ну вот… это я и есть.

Что ж это деется… конец света.

— Ну ладно, проходи. Только молока у меня все равно нет.

— И не надо, — равнодушно сказала кошка, переступая порог. — Я кофе больше люблю.

Пришлось варить ей кофе. Она лакала его прямо из чашки, когда напиток остыл. Деликатно вытягивала грациозную шею, жмурилась, розовый язычок так и мелькал.

— Слушай, зверик, я как-то не очень понимаю…

— Это заметно.

— …ты будешь мне помогать? Каким образом? Мурлыкать по вечерам и греть ноги в стужу?

Кошка посмотрела на меня с отвращением и высказалась насчет антропоцентрического эгоизма весьма ядовито.

— …Ноги ей греть! Бобика себе заведи!

— Ну-ну, не лезь в бутылку. Я серьезно.

И тут выяснилось, что эта элегантная брюнетка, кошачье это отродье имеет степень магистра изящной словесности и является доктор хонорис кауза Барселонской академии. Ни фига себе. Это как же я ее чайной колбасой кормить стану?

В полночь барселонский доктор изводили опочить на, моей подушки, а я все сидела в кухне. Почему так пить хочется? Я залпом проглотила стакан воды из-под крана. Будто не воду выпила, а керосин — пожар внутри забушевал вовсю. Да что такое, на солнце перегрелась, не иначе… Пришлось достать из морозилки кусочек льда. Не помогает. И почему так пахнет дымом? Горим, никак?

Дым. Дым… Глаза выело, горло перехватило, полна голова дыма, дыма, дыма…

Я медленно опускаюсь на пол, шепчу что-то, и только некоторое время спустя понимаю: я произношу вслух кусок текста из последней повести Стаса, которую он начал писать, забросив пресловутый «милицейский роман». Сжег, сукин сын. Сжег рукопись. И этот…

Почему, все так сложно? Почему все наперекосяк? Почему нельзя нормально жить и работать?

Я плавно ускользаю в бред. Ясный, светлый, солнечный бред…

На двери моей мансарды — скромная, но солидная табличка: «Литературно-издательское агентство „Маргарита“». Я сижу в изысканно оформленном офисе, на столе передо мной мерцает экран видеосвязи. На экране — серьезное лицо Сабаневского. За его квадратным плечом блестит лазурь бухты Золотой Рог.

— …Прекрасно, Сабаневский! Я знала, кого посылать. Мы покупаем эту бумагу, весь транспорт. Дорого, конечно… ничего, выдержим. Отправляй как можно скорее, обещай премию за срочную доставку.

— Я понял, понял. Бумагу отправлю, а сам задержусь на пару дней. Ребята предлагают на выходные в Японию сплавать. Что тебе привезти?

— Из Японии? Ну конечно, хризантемы! А кстати, что с твоим самолетом? Ох, всегда мне эта фанера была подозрительна…

— А почему «кстати»?

— Очень просто, Сабаневский! Я подумала, что хризантемы завянут, если повезешь их «Аэрофлотом».

Сабаневский смеется:

— Да починили уже моего «Какаду»!

— Ну и прекрасно! Чао, Сабаневский! Эй, подожди!

— Что?..

— Как тебя зовут, Сабаневский? А то все по фамилии…

Сабаневский вдруг смущается и лепечет застенчиво, трогательно покраснев:

— Вова…

— Привет, Вова!

Я прекращаю разговор и обнаруживаю возле своего стола субъекта весьма поэтического вида — в клетчатой кепке и вельветовом пиджаке.

— Вы ко мне?

— А я не знаю. Я вот тут стихи принес…

— Прошу прощения, вы не согласитесь побеседовать с нашим экспертом?

— А он сечет поляну?

— Что, простите? Ах, да… Она «сечет». Она магистр и доктор Барселонской академии. Вот в ту дверь, будьте любезны, налево.

Телефон.

— …Какие могут быть разговоры, Стас. Конечно! Если ты так считаешь, назначай стипендию! Да при чем тут я? Позвони в бухгалтерию и выписывай чек. Пусть себе этот гений из глубинки спокойно ваяет свой эпос!

Курьер из типографий. Улыбается, кладет мне на стол свеженький, тепленький, красочкой пахнущий сборник стихов Дара. Я заказываю корзину цветов и прошу курьера заехать к Дару, вручить книгу и розы.