Владимир Свержин - Чего стоит Париж?

Приветственный звон клинков и радостные крики неслись под куполом часовни, пугая глазеющих с витражей святых, должно быть, впервые наблюдающих столь бурный свадебный обряд. Со вчерашней ночи я почти перестал существовать, отдав часть своей судьбы молодому королю Наварры, мне оставалось лишь от всей души желать любви и счастья молодоженам. В кои-то веки я ничем не мог даже не то чтобы помочь им, а попросту хоть как-то скрасить их участь. Я досадливо отвернулся, не желая больше наблюдать это жертвоприношение. Господи, дай им любви! Ведь должна же быть в мире хоть какая-то справедливость!

Дверь ложи отворилась, и в дверном проеме показалась крепко сбитая фигура моего «брата» Генриха.

– Поглядите-ка, Ваше Величество! – приветствовал его Рейнар. – Братва-то пощедрее вас будет. Там на блюде барахла, пожалуй, на два Артаньяна наберется.

– Вот и хорошо, – охотно соглашаясь, кивнул Генрих, – значит, в первое время они не будут нуждаться. А затем Мано, надеюсь, одумается. Шарль, поговорите с ним. Может, он вас послушает?! – Закончив фразу, он повернулся к Рейнару и предложил ему весьма требовательно: – Сходите и вы поздравьте своего боевого друга. Да, кстати, братве, как вы изволили выразиться, нет необходимости содержать за свои деньги армию. Ступайте и поразмыслите над этим.

Лис вышел, не забыв высказать мне на канале связи все, что он думает о буржуйских замашках этого Божьего шлымазальника. Хотя, строго говоря, в чем-то Генрих был прав.

– Анри, – начал я, когда мы остались одни, – я хочу напомнить тебе, что графиня де Пейрак снарядила на свои деньги два эскадрона.

– Что ты говоришь! Да она просто ангел, Шарль! Но, кажется, не слишком влюблена в своего мужа. А?! Как ты считаешь?!

– Я не берусь судить. Да и не желаю…

– Ну еще бы, – ухмыльнулся Бурбон, – ты же, кажется, отдаешь предпочтение моей жене.

Я почувствовал, что начинаю краснеть.

– Все это время Марго полагала, что любит вас, сир.

– Ну полноте, полноте, братец! Я тебя не ревную. К чему оправдания? Маргарита Валуа с детства любит всех тех, кто достаточно настойчиво обращает на нее внимание. Уж я-то ее знаю. – Он замолчал, должно быть, вспоминая, как в детстве, приезжая к королевскому двору, прятался в садовых лабиринтах с очаровательной черноглазой девочкой Марго.

– Это не так, Анри. Мадам Маргарита действительно способна полюбить того, кто любит ее, но лишь потому, что страсть, живущая в ее сердце, должна изливаться на объект, достойный ее столь пылкого чувства.

– Шарль, ты говоришь как один из поэтов Плеяды, всех этих Ронсанов, Вокленов, дю Белле и прочих трескунов из свиты моей дражайшей тещи. Но они это делают складнее, а потому лучше не берись с ними состязаться. Скажи-ка, правда ли она так хороша в постели, как о том говорят?

– Сир! – с укором начал я.

– Сакр Дье! Порой мне кажется, что тебе, мой дорогой братец, стоило бы стать епископом, а не воякой. Однако наши епископы, то есть, я хотел сказать, наши католические епископы, тоже не прочь побаловаться с девицами. – Наваррец погладил усы, пряча в кулак язвительную ухмылку. – Так все же?! Ты не ответил, я жду!

– Мой государь! Что вам мешает узнать об интересующем вас вопросе у самой королевы?!

– Черта с два! Нынче проще взять Париж, чем ее ложе.

Впрочем, сейчас меня больше интересует мадам д'Артаньян. Кстати, милейшая Диана де Граммон, невзирая на все стенания своего мужа, снарядила для меня шесть полков и при этом не перестала быть моей любовницей. Ну а если военные затраты столь обременили вашу протеже, я не вижу, отчего бы этой юной прелестнице не выхлопотать у меня право на владения Пейраков. А то ведь, если не ошибаюсь, у покойного коннетабля Тулузы был еще брат?!

– Позвольте мне уйти, сир! – гневно бросил я, досадуя, что не имею права как следует проучить его бесцеремонное величество, и невольно радуясь, что рядом со мною нет Мано.

– Нет, останьтесь! – жестко отрезал Генрих. – Что это вы все разбегаетесь, точно мыши при пожаре?! Куда же вы собрались идти, Шарль? Вы что же, забыли, что всякое ваше движение может быть воспринято, как мое?

– Я узник?

– Можете считать, что так. Тайна нашего родства и так известна слишком многим. Вы должны исчезнуть, братец!

– Но Анри, я бы мог быть тебе весьма полезен! – порывисто начал я, имитируя испуг и вызывая по закрытой связи пана Михала. Как ни крути, в сложившейся ситуации отнюдь не мне следовало опасаться за свою жизнь. – Вот, скажем, армия герцога Пармского…