Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

Нет, размышляю, Ри может помочь. Но не сразу, наверное. Что-то в ней есть. Но никак не рассмотрю. Мешает мне, наверное, то, что она очень симпатична, субъективизм туманит верную оценку, уводит в сторону…

Шорох! Я обернулся. Оказывается, Карл уже в кресле, изучает меня!

— Ну, господин преступник, кайся! Чем неистовей, тем лучше. Лоб разбей!

Я пожал плечами.

— В чем каяться?

Карл побагровел, заворочался в кресле, глаза опасно сверкнули.

— Ты должен валяться у меня в ногах!

— Не понимаю, — вздохнул я.

— Волновик для полетов не воровал!.. Заключенных не подстрекал к побегу!.. Страшно подумать: вся тюрьма разбежалась!

— Волновик не воровал, Это точно. Взял и… сразу вернул. А что касается тюрьмы… Шли съемки, я за конвой не отвечаю.

— Ай да умник! Но хоть за что-то отвечаешь?

— Конечно. На свой страх и риск пригласил в геликоптер Бо. Но, заметьте, по вашей наводке. Вы обещали своего лучшего клерка освободить.

— Ладно, — отмахнулся Карл. — Своими фокусами ты изрядно надоел. Только талант, только творческие возможности удерживают господина Чека от каторги. Помни об этом!

— Хорошо, господин Карл.

— Все же хочу похвалить.

— С удовольствием, господин Карл.

— Я просмотрел отснятую пленку, и знаешь, неплохо получилось. Бо оказался подходящим дублером. Не ожидал!

— Поэтому я о нем позаботился.

Карл жестко парировал:

— Определять буду я, о ком или о чем заботиться.

— Да, господин карл.

— Сейчас ты мог бы позаботиться о своем творческом имидже. Как сценариста, я тебя оценил. Неплохо начинаешь и как режиссер. А с поэтической стороны? Ну-ка блесни.

— Давайте вместе. У одного, знаете ли, не так выразительно…

— Что ж, давай.

— Предлагайте тему.

— Ты, кажется, любовался моей охотой. Годится?

— Есть уже одна строчка!

— Даже так? Какая же?

— «О, соколиная охота!» Можно продолжить — пустяк, мол, для кого-то.

Карл оживился и продекламировал:

— Ура! Опять пришла суббота! — подхватил я и предложил рифмовку: суббота — ворота. Мол, открывай ворота.

Карл опять соединил две строчки:

Таким способом мы придумали целое стихотворение. Наиболее удачными, с точки зрения Карла, были такие строчки:

— Ну, Чек, — ликовал Карл, — давно я так вдохновенно не работал. Еще чем порадуешь?

— Прошу включить диктофон. — Замерцали лампочки, и я стал рассуждать о работе гениального скульптора, которая, безусловно, принесет бессмертие Карлу Великому. Коснувшись художественных достоинств гигантского изваяния, я не мог не отметить скромность человека, с которого вылеплен столь выразительный портрет. Отдельно я говорил о карловском лице, отдельно — о жесте левой руки, отдельно — о жесте правой. И конечно же — о могучих ногах, которые прекрасно несут прекрасное тело. Особого внимания удостоилась надпись «Это я. Отныне и навсегда» и предполагаемый ландшафт, где будет установлен редчайший монумент…

Карл слушал, покачивал головой и наконец сказал:

— Неужели, Чек, ты и вправду так думаешь? Обо мне? После твоих пакостей трудно поверить… Тем не менее, Чек, на добро я отвечаю добром. Знаю, ты терпеть не можешь, когда твой дом охраняют. Отныне ты предоставлен самому себе. Никто тебя оберегать не будет.

Карл гордо удалился, не разрешив себя провожать. Я опять остался один, наедине с мрачными мыслями. Что же происходит со мной? Очень похоже на испытание. То и дело содрогаюсь я, размышляя о человеческой низости, о дрянных поступках самого совершенного земного создания. Не перестаю удивляться: как высоко может вознестись человек и как низко себя уронить…

Уже поздняя ночь, но сна ни в одном глазу. Оделся, вышел на свежий воздух. Людей за калиткой и впрямь не видать, полная свобода!.. Ни в шахту, ни в тюрьму возвращаться не хочется…

Негромкий свист заставил вздрогнуть. Неужели Роб?… Я кинулся на улицу и наткнулся на… Вора!

— Я понял, — заговорил он жарко, загородив лысиной луну, — железная птичка могла высадить только тебя. Но зайти в твое жилище не решился.

— Правильно. Наткнулся бы на…

— Видел!.. И умолял судьбу помочь. Спасибо, пока не обижает!.. И тебе спасибо. — Вор волновался, и речь свою выдышивал рваными фразами. — Расшаркиваться не буду. Но знать мою душу ты должен!.. Я выполню то, что обещал. Принесу ключ!