Николай Непомнящий - Брем

Почему книга Брема «Жизнь животных» и сейчас, спустя 150 лет после первого выхода, привлекает все новых читателей? В чем ее сила? Что за человек создал этот труд? Как сумел соединить научность и популярность изложения, да так, что люди искренне считали его «отцом животных»?

Альфред Эдмунд Брем ощутил непередаваемый книжный запах в доме своего отца в городке Рентендорфе, что в Тюрингии, на юге Германии, в самом детстве. Семья не отличалась достатком, но и не голодала. Нищета Альфреду, по счастью, была неведома, поэтому мальчик мог не трудиться на близлежащей ферме, а проводить время на природе. Отец был ему хорошим наставником, а мать усердно прививала литературные вкусы и пристрастия.

Кристиан Людвиг Брем (1787—1864) был известен далеко за пределами своего прихода. Причем славу в округе он завоевал не нудными проповедями христианского учения, а активной помощью простым людям – кому добрым советом по жизни, а кому и куском хлеба. Длинные проповеди вообще были не в его стиле. Добрый пастор был желанным гостем в любом доме, а вместе с ним всюду поспевал его любознательный сынишка.

Небольшой городок, раскинувшийся на обоих берегах Роды, окружали леса, луга и поля, в которых водились бесчисленные пернатые, и «птичий пастор», как его прозвали соседи, избрал их главным местом своей работы, более любимым, чем церковная кафедра. Причем путь к природе он открыл сыну не через любование ею, а посредством внимательного изучения, с трезвым умом и добрым сердцем.

Старик Брем основывал свои наблюдения прежде всего на работе замечательного немецкого натуралиста Иоганна Андреаса Наумана (1744—1826), самоучки, беспредельно преданного науке, который в результате непрестанных трудов создал новую область знаний – научную орнитологию для Центральной Европы. В конце концов после его систематических глубоких исследований в 1820—1844 годах появился капитальный 13 томный труд «Естественная история птиц Германии», поистине кладезь знаний о пернатых всей Европы.

Старший Брем так оценил работу Наумана: «Я признаю свои скромные достижения в орнитологии только на фоне успехов обоих Науманов – отца и сына. Этот труд стал классическим для всех, кто изучает и будет изучать птиц по всему миру».

В стремлении к познанию он мог проводить ночи, препарируя тушки птиц. Старший Брем беспрерывно пополнял свои и без того огромные собрания. К моменту его кончины коллекция составила без малого 15 тысяч экземпляров птиц, добытых по большей части им самим. Остальные были выменяны им или подарены ему другими увлекающимися орнитологией людьми. За всю свою жизнь он не купил ни одного экземпляра для своей коллекции!

В его время собиратели чучел птиц старались сделать свои коллекции эффектными, яркими, пестрыми, привлекательными для зрителей. Людвиг Брем преследовал иные цели. Он собирал множество экземпляров одного вида – обследовал целые серии, методично, одну птицу за другой, выявляя изменения в окрасе, размерах, форме, причем и молодых птиц, и достигших зрелости, к тому же охота и силки были для него не страстью, не самоцелью, а средством служения науке. Самым главным для него было время наблюдения и подслушивания животных от выхода в поле ранним утром до возвращения домой поздним вечером. В итоге благодаря этому опыту была написана его первая книга «Вклад в изучение птиц» (1822).

Она была полна свежих впечатлений от увиденного и, главное, закрывала крупные пробелы в работе Иоганна Маттеуса Бехштайна (1757—1822) «Общеполезное изучение естественной истории», которую Альфред буквально «проглотил» в молодости.

Подобные увлечения христианского пастора на фоне всеобщей религиозности не могли не вызывать нападок коллег-единоверцев. Наблюдения за пернатыми и занятия естественными науками явно не вязались с догматами католичества. Слишком редко пастор появлялся на проповедях, предпочитая им свои походы в лес и ночные описания птиц при свете свечи. Сам Брем-старший иронично и со свойственным ему чувством юмора вспоминал об этом противоречии в своей жизни: «Я полагался на творения создателя нашего Господа Бога только там на все сто, где явно чувствовал его вклад в нашу природу. В этом я находил единственное утешение в своей сопричастности с божественным. Но это не мешало мне нести собственного Бога в своем сердце».

Кристиан Брем описывал не только внешний вид птиц, но и их возможные изменения цвета, формы и поведения. Не боялся вносить коррективы в ранее установленные факты, дополняя и поправляя самого себя. Маленький тюрингский городок превратился в настоящий магнит для всех немецких орнитологов. Каждый день почтальон приносил десятки, бывало, и сотни, писем и посылок не только из окрестных городов, но и со всей Европы. Коробочки и ящички с тушками птиц стояли везде в доме – на столах и подоконниках, даже прямо на полу. Самому пастору Брему окружающий мир оставался неизвестным, он никуда не ездил, но этот мир шел к нему сам…