Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

— Гляди! — воскликнул Карл. — Видишь, сверкнула излучина? Там начинается граница моих владений.

— А там? — показал я в противоположную сторону, на темно-красные горбатые хребты.

— И там. Будет моя.

— А там? — Вдали изумрудно светились острова и густо синел морской простор.

— Все будет мое.

Карл говорит в пространство:

— Тормозни-ка, капитан! Выйдем на прогулку.

— Опасно, господин Карл, — раздался многократно отраженный эхом голос. — Слишком много проходящего транспорта.

— Ничего, — ответил Карл. — Мы осторожно.

— Выход через люк-два. По команде. Пристегните ремни и шланги.

Выполняем приказ капитана. Ждем сигнала.

Сирена. Карл давит на ручку рядом с креслом. Стена отходит. Мы выплываем из кабины на простор. Немного жутковато — парить над земным шаром в окружении звезд. Земля уже смотрится иначе — ярче, что ли, рельефней, и звезды не те, что видишь в иллюминатор — это крохотные, но уже вполне различимые тела и солнечные костры, разведенные здесь и там по всей вселенной…

— Берегись! — кричит Карл. Голова его под круглым колпаком, а я отлично слышу голос. Связь, значит, на должном уровне.

Мимо проплыли две металлические громадины с антеннами-усами.

— Мои спутники! — радостно сообщает Карл. — Смотри левей. Видишь?

Киваю колпаком. Я действительно вижу целую армаду плывущего на разных уровнях металла. Торчат антенны, блестят напряженно провода…

— Мои спутники! — опять кричит Карл. Он принял позу главнокомандующего и взмахами руки приветствовал необычный парад.

Чуть не задев на мое плечо, пронесся спутник-гигант, мигая огнями и шевеля створками на округлых боках.

— Разве я не хозяин Вселенной! — разошелся Карл. Он заплыл на звездолет, скрестил ноги, как восточный хан, и сложил руки на груди, как Наполеон. — Признайся, впечатляет?

Я мотнул колпаком.

— Говори, я услышу!

— Впечатляет! — выкрикнул я.

— Еще бы! У меня будут на эту тему стихи.

— Будут! — выкрикнул я. — И фильм снимем! С любовными приключениями. Представляете? Любовь на крыше звездолета!..

— Не ори. Аппаратура работает.

Мы вернулись в кабину, закрыли за собой люк, и Карл скомандовал:

— Трогай, капитан. Желаю мягкой посадки!

Не скажу, что снижение было приятным и не сказывалось гашение скорости в атмосфере Земли. Особенно неважно чувствовал себя Карл, но тем не менее мы благополучно плюхнулись в какое-то озеро, и нас встретила на катере группа спасателей. Нас посадили в самолет, а потом геликоптер Карла доставил в город.

Из карловского учреждения вышел в сумерках, размышляя еще об одном прожитом дне. Меня убеждали в полном могуществе властелина. Не сопротивляйся, подчинись! Все равно твои жалкие потуги будут подавлены! Полезай в чернильницу и навсегда успокойся!.. Песня знакомая, очень уж не хотелось ее слушать. Спешу домой, чтобы завалиться в постель и хотя бы во сне набрести на что-нибудь приятное…

Взвизгнув тормозами, возле меня остановилось сверкающее легковое авто. Откинулась дверца — выглянула очаровательная Ле. Она за рулем. В кабине тепло — кинозвезда легко одета, даже слишком легко: плечи обнажены, матово светятся; гибкие белые руки спугнул ворвавшийся холод. Ле капризно поторопила:

— Скорей же садись!

Я с удивлением обогнул авто и опустился в кресло рядом с красавицей.

— Можешь куртку снять. Жарко!

«Мы куда-то поедем? Зачем?»

Я неуверенно расстегнул молнию, слегка распахнулся.

— Ну, так куда? — загадочно произнесла Ле. — Приказывай!

Я смутился: приказывать — совсем не готов.

— В общем-то, спешу домой…

— Домой — нельзя, — с улыбкой заявила Ле. — Там господин Карл.

— Главный режиссер! — догадался ввернуть я.

— Да, главный. Но съемок не будет… Ладно, помчимся туда, где нам будет хорошо: на край света! — Очи кинозвезды волшебно вспыхнули, она мечтательно улыбнулась.

Авто мягко покатило пол городу; езда мне нравилась, но я никак не мог понять: зачем это?… Проклятое воспитание! Как-то нужно из омута выбираться…

— Знаете, Ле, я восхищен вашим мужем. Редкий талант! — «Боже, о чем я говорю!»

— Я тоже восхищена, — кивнула Ле, хрустальными очами высматривая дорогу.

— У вас славная дочурка. Оп, мне показалось, от нее без ума.

— И дочурка славная, и семья всем на зависть. — Ле ничем не отталкивала, наоборот: чарующая красота буквально обезоруживала… Молчать нельзя ни в коем случае!

— Вот наивность! — засмеялась Ле. — Главреж и все остальное — профессия. Нужно жить и зарабатывать деньги.