Сэмюэль Гей - Утросклон

- Это будет такая сенсация, такой фурор... - Сильвестр закатывал глаза и мотал головой. - Представляете, какой-то шизофреник решил удивить горожан тем, что... нет, не скажу, потом...

- Да чего там, все свои!

- Нет, - упирался именитый репортер, - ну, впрочем, ладно, только по секрету. Этот шизофреник будет заживо закопан в землю на полчаса. Он обязуется возвратиться в этот мир живым и невредимым.

- И что он будет иметь?

- Сто тысяч! Живым или мертвым он их получит.

"Да что же такое творится в нашем Ройстоне? - соображал Монк. - Что ни день - то сенсация!" Он порозовел от вина и духоты кабачка и окончательно освоился среди собратьев по перу. С каждым новым тостом Монк все больше убеждался, что не ошибся, выбрав себе такой нелегкий, но такой сладкий и почетный хлеб газетчика.

- Давайте выпьем за нашего юного друга, - предложил кто-то. - Будь здоров, Монк!

- С посвящением тебя!

VI

То, о чем Сильвестр по секрету рассказал товарищам в кабачке, Ройстон узнал на следующее утро из рекламных щитов. Они так и плескали в глаза прохожих яркой краской: внимание, конкурс "Я удивляю мир". Внимание...

И вот настал желанный час невиданного представления. К полудню почти все население города перекочевало на стадион, чтобы стать свидетелями настоящего чуда. Полчаса под землей - это невероятно!

Толковали разное. Одни рассуждали о специальной гимнастике, благодаря которой можно научиться на время отключать работу легких и сердца. Другие считали, что безвестный старик - обыкновенный самоубийца, захотевший с шумом и помпезностью отойти в мир иной и тем самым "увековечить" свое имя. Третьи ничего не думали, им было просто интересно - что из всего этого получится. Но как бы там ни было, все сходились в одном - подобных зрелищ в Ройстоне еще не было.

Сильвестр явился к месту действия почти к самому началу. У подножия лесистой горы, в живописной долине, широким амфитеатром раскинулись дощатые трибуны, набитые гудящей разноцветной толпой. Стадион жевал бутерброды, поблескивал стеклом запрокинутых пивных бутылок, шелестел конфетными обертками, выпускал к небу голубую табачную дымку. У Сильвестра, как у всякого порядочного репортера, были свои читатели и поклонники, поэтому ему приходилось беспрестанно раскланиваться с многочисленными знакомыми и незнакомыми людьми. В то же время он напряженно следил за настроением толпы, подмечая малейшие изменения в обстановке, чтобы не пропустить какую-нибудь интересную деталь или казус и украсить такой изюминкой будущий репортаж. Событие, о котором предстояло писать Сильвестру, было не рядовое, и он хорошо понимал, что от умелой подачи материала слава его умножится в несколько раз, а сам репортаж войдет в классику и наверняка будет перепечатан столичными газетами. Сильвестр продумал наперед каждый абзац, выверил каждое слово и был уже заготовлен броский заголовок: "Покойник на полчаса". Битый газетный волк мог прямо сейчас выдать первоклассный репортаж на первую полосу, нужно было только знать, ;Чем закончится вся эта комедия.

Без четверти час к стадиону подъехал муниципальный автомобиль и несколько чиновников прошли в ложу. Сильвестр подметил, что высокое начальство не решилось явиться на рискованный спектакль, где в основе сюжета был заложен щекотливый вопрос: жить или не жить.

На середине зеленого поля заканчивались последние приготовления. Рабочие выровняли стенки прямoугольной ямы размером со стандартную могилу и принесли ящик, как две капли воды похожий на гроб.

Возле ямы у столика толпились несколько человек - организаторов зрелища и полицейский офицер. Без пяти минут час на середину стадиона въехал автобус. Из него вышел Бильбо в черной матросской куртке с сияющими пуговицами. Над спокойными, чуть насмешливыми глазами поблескивал лаком козырек фуражки.

Героя дня учтиво встретили чиновники - устроители врелища- и встали с ним рядом посреди амфитеатра.

Барабаны ударили дробью по нервам толпы. Бильбо величественно стоял между черным зевом ямы и деревянным ящиком и не спеша обводил взглядом трибуны. Барабанщики умолкли. Без их поддержки фигура старика враз стала маленькой и беззащитной - сутулая спина, короткие ноги. "Как трухлявый сучок", - Профессионально отметил Сильвестр. Но когда старик заговорил, его голос оказался твердым и сильным.

- Я пришел сюда в надежде удивить вас, люди. Трудное это дело, но я попробую...

По трибунам прошелестел ветерок аплодисментов, ему что-то кричали, но Бильбо не слушал. Он по-хозяйски осмотрел ящик, заглянул в яму. Потом он снял фуражку и помахал ею, выражая этим жестом то ли прощание, то ли благодарность за внимание. Потом Старик очень просто, будто в постель укладывался, забрался в гроб. И эта простота, лишенная позы и внешнего аффекта, произвела на публику большее впечатление, нежели самое изысканное манерничанье. Ящик Накрыли крышкой и бережно опустили в яму. Служащий с потным румяным лицом подошел к столику и Перевернул большие песочные часы. Рабочие в два cчета закидали землей тесное пристанище старика. По их тревожным лицам было видно, как они боялись услишать хоть какой-нибудь звук из-под земли. Сильвестр отметил этот любопытный штрих.