Брайан Олдисс - Теплица

Суровая радиация превратилась для них в необходимость. Первые астронавты природы, они изменили внешний облик небесного свода. Минули неисчислимые века после того, как человек свернул свою деятельность и возвратился на деревья, где не когда появился, и ползуны заново проложили оставленный людьми путь. Разум пал с вершины обретенного когда-то превосходства, и ползуны связали воедино две сферы — голубую и белую — при помощи паутины, древнего символа небрежения.

Ползун карабкался по своему канату среди зелени Верхушек, топорща волосы на спине; зеленые и черные пятна создавали ему естественный камуфляж. По пути вниз ползун подобрал несколько созданий, пойманных на лету липким канатом, и безразлично всосал их. Когда аппетитные шумы прекратились, ползун занялся перевариванием съеденного.

От дремы его пробудило возникшее рядом гудение. Желто-черные полосы замелькали перед слабыми, неразвитыми глазами: пара летучих тигров нашла его.

С величайшим проворством ползун двинулся назад. Массивный пузырь съежившегося в атмосфере тела в длину был около мили, но двигался, тем не менее, с легкостью летучей пыльцы, удирая вверх по канату, возвращаясь в безопасное место, даруемое вакуумом.

Во время отступления, пока ползун сучил ногами по канату паутины, он подобрал несколько спор, шипов и прилипших к нему крошечных созданий. Он также прихватил с собой шесть сосудов огнежога, каждый с бесчувственным человеком внутри, которые, раскачиваясь, повисли незамеченными на его голени.

Поднявшись на несколько миль, ползун остановился. Оправившись от страха, он изверг из себя шар кислорода и мягким движением прикрепил его к канату. Время шло. Щупальца ползуна трепетали. И затем он направился в глубины космоса, вырастая в размерах по мере уменьшения давления.

Скорость его все увеличивалась. Сложив ноги, ползун принялся выпускать из спрятанного под объемистым брюхом прядильного органа свежую нить паутины. Так оно выстреливало себя вперед — огромное растение, почти начисто лишенное чувств, оно медленно вращалось, в точном равновесии поддерживая температуру тела.

Радиация омывала ползуна, и тот наслаждался этим душем. Без радиации его жизнь была бы невозможна.

Что-то пробудило Даф. Она открыла глаза и сделала движение головой, бессознательно осматриваясь. Увиденное не имело смысла. Даф знала только, что Поднялась Наверх, и не ожидала узреть в этом ином, новом существовании что-либо знакомое.

Часть обзора закрывали колючие желтые пучки чего-то, напоминавшего волосы или солому. Остальное различалось с трудом, будучи погруженным то в слепящий свет, то в глубокую тень. Свет и тень сменяли друг друга.

Постепенно Даф обнаружила и узнала другие объекты. Самым интересным был красивый зеленый полушар, покрытый белыми и голубыми пятнами. Был ли это какой-то незнакомый фрукт?.. К нему тянулись нити, поблескивавшие тут и там, множество нитей — серебряных или золотых в этом странном свете. Вдалеке куда-то спешили два ползуна, какие-то ссохшиеся на вид. Яркие блики света отдавались болью в глазах людей. Все было спутано.

То был мир, принадлежащий богам.

Даф ничего не чувствовала. Странное онемение не давало ей двигаться, да и желания пошевелиться не возникало. В сосуде стоял непонятный запах. Сам воздух казался плотным, почти твердым. Все вокруг напоминало какой-то злой, страшный сон. Даф медленно открыла рот, не без труда заставив челюсть повиноваться. Она крикнула, но не услышала собственного голоса. Тело ее заполнила боль, особенно ломило в боках.

Даже когда глаза ее вновь закрылись, рот остался широко распахнутым.

Как огромный косматый воздушный шар, ползун приближался к Луне.

Едва ли можно сказать, что ползун был способен мыслить, оставаясь лишь созданным природой механизмом или чем-то немногим более того. И все же где-то внутри в нем шевелилось осознание: приятное путешествие было слишком коротким, а в пространстве есть и другие маршруты, открытые для плавания. В конце концов, ненавистные летучие тигры уже расплодились и на Луне, доставляя почти столько же беспокойства. Возможно, где-то там может найтись новый покойный мир, еще одна полукруглая штуковина, населенная зелеными существами и омытая теплыми вкусными лучами…

Возможно, когда-нибудь стоит отправиться на его поиски, поплотнее набив брюхо и проложив новый курс…

Над Луной висело множество ползунов. Их сети тянулись отовсюду. То была счастливая гавань, более любимая ползунами, нежели Земля с ее плотным воздухом, в котором проворные конечности становились медлительными и неуклюжими. То было место, впервые открытое и населенное ими, — не считая тщедушных созданий, исчезнувших задолго до их появления здесь. Ползуны были последними владыками природы. Самые большие, самые величественные, они наслаждались своим могуществом в эти долгие, наполненные ленивым покоем сумерки Солнечной системы.