Брайан Олдисс: Теплица (сборник)

Как луч радара, отразившись от какого-то предмета, возвращается к своему источнику, так и биение сердца Роя Комплейна, казалось, заполнило все окружающее пространство. Он стоял в дверях своего жилища, вслушиваясь в бешеные удары пульса в висках.

— Ну, уходи, давай, если ты вообще собираешься уходить, ну! Ты же мне сказал, что уходишь!

Сварливый голос Гвенны за спиной ускорил его решение. Издав приглушённый вопль, он не поворачиваясь захлопнул дверь и до боли начал тереть руки, чтобы успокоиться. Именно так и выглядела его жизнь с Гвенной: сперва ругань без всякого повода, а потом эти бешеные, изматывающие как болезнь, вспышки гнева. И что хуже всего, это не был обычный чистый гнев, а какое-то омерзительное липкое чувство, которое даже при наивысшем накале не могло заглушить сознание того, что вскоре он вновь окажется здесь, унижаясь и прося прощение. Что поделаешь…. Комплейн не мог обойтись без неё.

В эту рань неподалёку шаталось ещё несколько мужчин. Время работы для них ещё не настало. Группа, сидевшая на полу, играла в «попрыгунчики» Комплейн подошёл к ним и, не вынимая рук из карманов, хмуро наблюдал поверх голов за ходом игры. Поле игры было начерчено прямо на полу и представляло собой квадрат со сторонами, равными двойной длине мужского локтя. На поле в беспорядке были разбросаны кости и фишки. Один из игравших наклонился и переместил свои фишки.

— Охват на пять позиций, — заявил он с безжалостным торжеством.

Потом он поднял голову и заговорщически подмигнул Комплейну.

Комплейн безразлично отвернулся. Долгое время он испытывал какой-то болезненный интерес к этой игре. Он был готов играть в неё без конца, пока его молодые ноги не начинали отказывать от длительного сидения на корточках, а утомлённые глаза не переставали различать серебряные фишки. И для многих других, чуть ли не для всех людей племени Грина, в этой игре таилось некоторое колдовство: она давала им не только ощущение простора и силы, но и эмоции, которых было полностью лишено их обычное существование. Но теперь чары рассеялись окончательно, и Комплейн был полностью свободен от них, хотя наверняка было бы здорово вновь отыскать что-нибудь такое, что так же захватило бы его.

В унылой задумчивости он побрёл вперёд, почти не обращая внимания на расположенные с обеих сторон двери, но зато быстро поднимая глаза на каждого встречного. Неожиданно он заметил спешащего в сторону Баррикад Вэнтеджа, инстинктивно прикрывающего левую сторону своего лица от людских глаз. Вэнтедж никогда не принимал участия в общих развлечениях, он вообще не выносил, когда вокруг были люди.

Почему Совет пожалел его, когда тот был ещё младенцем? В племени Грина появлялось на свет немало уродливых детей, и всех их ждало только одно: нож. Когда-то сверстники прозвали Вэнтеджа Рваной Губой и всячески издевались над ним, но теперь, когда он вырос в сильного и агрессивного мужчину, всеобщие насмешки стали более сдержанными и завуалированными.

Не отдавая себе отчёта в том, что его ленивая прогулка приобрела хоть какой-то смысл, Комплейн тоже направился в сторону Баррикад, присматриваясь к Вэнтеджу. На этом участке располагались самые удобные помещения, отведённые для нужд Совета. Дверь одного из них внезапно распахнулась, и показался сам лейтенант Грин в сопровождении двух офицеров.

Хотя Грин и был человеком весьма преклонного возраста, но его раздражительность и нервная походка ещё носили следы юношеского темперамента. Рядом с ним задумчиво вышагивали офицеры Патч и Циллак с парализаторами, заткнутыми за пояс.

К великой радости Комплейна Вэнтедж, испуганный этой неожиданной встречей, ударился в панику, отдав честь вождю.

Это был жалкий жест — голова приложена к руке, а не наоборот, — на который Циллак ответил вымученной улыбкой. Подобострастие давно стало лишь необязательным обычаем, хотя на словах никто не смел в этом признаться.

Когда сам Комплейн должен был пройти мимо них, то поступил согласно общему обычаю — отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Никто не имел права думать, что он, охотник, кого-либо хуже. Ведь было же сказано: «Ни один человек не хуже другого, если только он сам не испытывает потребность оказать другому уважение».

В значительно лучшем настроении он догнал Вэнтеджа и положил ему руку на левое плечо. Вэнтедж повернулся и мгновенным движением приставил к его животу короткий заострённый стержень. Он всегда вёл себя как человек, со всех сторон окружённый неожиданными опасностями. Острие стержня ткнулось как раз в область пупка Комплейна.