Брайан Олдисс: Теплица

Ползуны, самые большие из всех живых существ, ни за что не смогли бы опуститься в лес. Они привязывали свои канаты к верхним ветвям дерева, надежно скрепляя их боковыми нитями.

Найдя подходящий канат без признаков скорого появления на нем ползуна, Лили-Йо обернулась, делая знак опустить сосуды. Затем она заговорила с Той, Греном и семью остальными детьми:

— Помогите нам всем войти в урны огнежога вместе с нашими душами. Проследите, чтобы лепестки оказались закрыты. Затем подтащите к канату и подвесьте к нему. И тогда — прощайте. Мы поднимемся Ввысь, а вы останетесь племенем. Отныне вы — живущие!

Той на мгновение заколебалась. Она была гибкой, стройной девочкой, с подобными плодам персика грудками.

— Не уходи, Лили-Йо, — попросила она. — Ты все еще нужна нам, и сама знаешь, как мы в тебе нуждаемся.

— Таков Путь, — твердо отвечала Лили-Йо.

Нажав на створку своей урны, она приоткрыла ее и скользнула внутрь. С помощью детей другие взрослые последовали ее примеру. Лили-Йо привычно следила за тем, чтобы мужчина Харис не подвергся опасности.

Наконец все они оказались в прозрачных клетках. Удивительное спокойствие охватило их, и в сознании каждого утвердился мир.

Дети несли гробы, обхватив их за прозрачные стенки и не забывая с беспокойством оглядываться вокруг. Им было страшно. Они чувствовали себя беспомощными. Один лишь ребенок-мужчина Грен выглядел так, будто ему нравилось это пока еще не ставшее привычным чувство независимости. Скорее Грен, а не Той, направлял действия других, и вскоре урны остались висеть под канатом ползуна.

Лили-Йо почуяла в своей урне какой-то неуловимый странноватый запах. По мере того как он впитывался в ее легкие, прочие чувства Лили-Йо стали отдаляться, тускнея и слабея. Мир снаружи, совсем еще недавно такой ясный и четкий, подернулся поволокой и как-то съежился. Словно со стороны, ей виделось, как ее сосуд беспомощно покачивается рядом с урнами Флор, Хариса, Даф, Хи и Жури под канатом ползуна, над вершинами дерева. Ей виделось, как дети, вновь возникшее людское племя, бегут к укрытию. Так и не оглянувшись, нырнули они в спутанные листья платформы и пропали из виду.

Ползун скользил очень высоко над Верхушками, куда не добирался никто из его врагов. Пространство вокруг него было окрашено в насыщенный синий цвет, и невидимые космические лучи омывали ползуна, его же и питая. И все же в вопросах пропитания он по-прежнему зависел от планеты. После множества часов растительной дремоты он развернулся и начал спускаться по канату.

Другие ползуны неподвижно висели невдалеке от первого. Порой кто-то из них выдувал шар кислорода или выпрастывал ногу, пробуя отцепить надоедливого паразита. То был досуг, никогда ранее не достигавший подобной степени безделья. Время создавалось не для них; ползунам принадлежало само Солнце, и оно останется их собственностью, пока не потеряет устойчивости, не обернется сверхновой звездой и не выжжет и их, и себя самое.

Ползун снижался, едва касаясь каната мелькающими лапами. Он сходил прямо в джунгли, направляясь к покрытым листвою величественным соборам леса. В воздухе кружили враги, ростом во много крат меньше самого ползуна, зато гораздо более злобные, гораздо более умные. Гиганты-ползуны становились поживой для одного из последних семейств насекомых, летучих тигров.

Только им под силу убить ползуна — своим собственным, незаметным, скрытым способом.

За долгие, медленно истекшие эпохи интенсивность солнечной радиации росла, и согретая ею растительность, развиваясь, завоевала неоспоримое первенство. Осы также развивались, поддерживая темп изменений. Они выросли — и числом, и размером, — в то время как царство животных подошло к собственному закату и стало быстро сокращаться, захлебываясь в поднимавшейся волне зелени. Именно осы стали со временем основными противниками паукоподобных ползунов. Атакуя целыми роями, они парализовывали их примитивные нервные центры, оставляя ползунов ковылять навстречу собственному распаду. Кроме того, летучие тигры откладывали яйца в тоннелях, пробуренных в телах врагов; когда яйца лопались, личинки с удовольствием питались живой плотью.

Именно эта угроза, более чем серьезная, заставляла ползунов на протяжении многих тысячелетий постепенно отдаляться от Земли, спасаясь бегством в космосе. В его, казалось бы, негостеприимной пустоте они достигли полного и грандиозного по своим масштабам расцвета.