Олдос Хаксли - Обезьяна и сущность

Архинаместник успокаивает собеседника:

- Я прослежу, чтобы у него всегда было время помочь вам дельным советом. Однако я хочу быть уверен, что его способности пойдут на пользу церкви.

Служки снова входят и кланяются.

- Ну?

- На участке его нет, ваше высокопреосвященство.

Архинаместник сердито хмурится, директор корчится под его взглядом.

- Вы как будто говорили, что в этот день он обычно работает в лаборатории?

- Так точно, ваше высокопреосвященство.

- Почему же его нет?

- Не представляю, ваше высокопреосвященство. Он никогда не менял расписания без моего ведома.

Молчание.

- Мне это не нравится, - сообщает наконец архинаместник. - Очень не нравится. - Он поворачивается к служкам: - Бегом в центр, отправьте полдюжины верховых на его поиски.

Служки кланяются, издают синхронный писк и исчезают.

- Что же касается вас, - повернувшись к перепуганному бледному директору, говорит архинаместник, - то, если что-нибудь случится, вы за это ответите.

Величественный и гневный, он поднимается и шествует к выходу.

Наплыв: монтажная композиция.

Лула со своей кожаной сумкой на плече и доктор Пул с ранцем, состоявшим на вооружении в армии еще до Этого, карабкаются через обвал, перегородивший одну из великолепно спроектированных автотрасс, которые еще бороздят отроги гор Сан-Габриэль.

Открытый всем ветрам гребень горы. Двое беглецов смотрят вниз, на необозримый простор пустыни Мохаве.

Следущий кадр: сосновый лес на северном склоне. Ночь. В пробивающейся сквозь кроны полосе лунного света доктор Пул и Лула спят, укрывшись домотканым одеялом.

Скалистое ущелье, по дну которого течет ручей. Любовники остановились: они пьют и наполняют водой бутылки.

А теперь мы в предгорьях, лежащих выше уровня пустыни. Идти среди кустиков полыни, зарослей юкки и можжевельника несложно. В кадр входят доктор Пул и Лула; камера следит, как они шагают по склону.

- Натерла ноги? - озабоченно спрашивает доктор Пул.

- Нет, ничего, - бодро улыбается Лула и качает головой.

- Думаю, нам нужно скоро делать привал и перекусить.

- Как скажешь, Алфи.

Он извлекает из кармана старинную карту и изучает ее на ходу.

- До Ланкастера еще миль тридцать, - говорит он. - Восемь часов ходу. Нужно подкрепиться.

- А как далеко мы будем завтра? - спрашивает Лула.

- Немного дальше Мохаве. А потом, по моим расчетам, нам потребуется не меньше двух дней, чтобы пересечь Техачапи и добраться до Бейкерсфилда. - Он засовывает карту в карман и продолжает: - Мне удалось выудить из директора довольно много всяких сведений. По его словам, на севере люди относятся весьма дружелюбно к беглецам из Южной Калифорнии. Не выдают их даже после официального запроса правительства.

- Слава Вел... то есть слава Богу! - восклицает Лула.

Снова наступает молчание. Вдруг Лула останавливается:

- Смотри! Что это?

Она протягивает руку, и с точки, где она стоит, мы видим невысокую юкку, а под ней - изъеденную ветрами бетонную плиту, которая нависла над старой могилой, заросшей сорной травой и гречихой.

- Здесь кто-то похоронен, - говорит доктор Пул.

Они подходят ближе; на плите, снятой крупным планом, мы видим надпись, которую читает за кадром доктор Пул:

Уильям Тэллис

1882-1948

Не сомневайся, сердце, не грусти!

Уж нет твоих надежд; они отсюда

Ушли, теперь тебе пора идти!

В кадре снова двое влюбленных.

- Должно быть, он был очень печальным человеком, - говорит Лула.

- Может, не таким уж печальным, как ты думаешь, - отвечает доктор Пул, снимая тяжелую укладку и садясь на землю рядом с могилой.

Пока Лула достает из сумки хлеб, овощи, яйца и полоски вяленого мяса, доктор Пул листает томик Шелли.

- Вот, нашел, - наконец говорит он. - Эта строфа идет после той, что выбита здесь.

Краса, все приводящая в движенье,

Свет, чья улыбка вечно молода,

И милость, что проклятию рожденья

Не уничтожить, - ты, любовь, тверда,

Сквозь жизни ткань, что долгие года

Ткут человек и зверь, земля и море,

Горишь светло иль тускло, но всегда

Желанно - ты, со смертной тучей споря,

Ее развеешь надо мной в просторе.

Наступает молчание. Лула протягивает доктору Пулу крутое яйцо. Он разбивает его о надгробие, принимается чистить и бросает белые кусочки скорлупы на могилу.

ПРИМЕЧАНИЯ

ОБЕЗЬЯНА И СУЩНОСТЬ

("Аре and Essence")

Роман написан в 1948 г. Впервые опубликован в Англии в издательстве "Чатто энд Уиндус" в 1949 г. Названием романа послужили слова Изабеллы, героини комедии У. Шекспира "Мера за меру" (акт II, сц. 2) (перевод Т. Щепкиной-Куперник).