Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

— Тьфу на вас! — громко сказал Евгений Васильевич, мягко спрыгнув в кусты. И тут же шагнул в густую тень деревьев. Ну, кто за ним кинется?

Как у них тут за нарушителями в парк ходят? А? Если входа никакого нет? Шум сзади сливался в непонятное шуршание на самом краю слуха, потом совсем стало тихо. Евгений Васильевич шел и шел вперед сначала по высокой траве, потом по заметенному старой листвой потрескавшемуся асфальту. Потом асфальт стал чистым. Потом — новым.

Черным и пахнущим гудроном. Музыка звучала все громче. Вот оно — колесо. Небольшая очередь к кассе. Медленное движение кабинок по кругу. Вверх — вниз, вверх — вниз. Вот же! На скамейках сидят старушки. Молодые мамы возят туда и сюда разноцветные коляски. Да что же это — как они все сюда попали? В запретное место? Тоже через забор, что ли? Евгений Васильевич стоял посреди центральной площади парка у работающего красивого фонтана, облицованного полированным красным гранитом, смотрел по сторонам и ничего не понимал. А потом к нему подошли двое полицейских в новенькой черной форме, представились по всем правилам и потребовали предъявить документы.

Рассмотрели с интересом командировочное удостоверение, вложенное в паспорт. Полистали привычно, проверив прописку. То есть, теперь это называлось регистрацией. Спросили как-то скучно и уныло:

— Нарушаем, гражданин? Он все еще не понимал.

— Просим вас покинуть территорию парка культуры и отдыха. Во избежание. Евгений Васильевич покорно повернул обратно, откуда пришел, но его цепко прихватили за локти, развернули и повели по широким людным аллеям мимо пруда с утками и лебедями, мимо шумных смуглых шашлычников, мимо скульптур и скамеек. Выход был роскошный, под старину. Высокие ворота. Арка. Колонны.

— Сюда, пожалуйста. Аккуратно вывели и оставили. Слева знакомый мост висел над Москвой-рекой. Сплошной поток машин сверкал на солнце, как стальная змея.

— Крымский мост, — сказал он вслух сам себе.

— Да. А вы приезжий, наверное? — поинтересовался кто-то сзади. Евгений Васильевич даже не оглянулся. Он слушал знакомый шум машин. Вдыхал знакомый воздух. Смотрел вокруг удивленно. Это как же — телепорт какой-то, что ли? Фантастика в действии?

— Никакой фантастики, гражданин. Опять он вслух говорил? Вот же — как приезжий какой-то, действительно. Просто обалдел от всего увиденного.

— Но как же это? — обернулся он.

— А так. Это Москва. Это река. Это Парк Горького. Какие еще у вас вопросы?

— А моя командировка? Восемь часов в самолете? Провинциальный город на краю страны? И тут он сам все понял. Щелкнуло как будто. Встали шестеренки в нужное положение. Вот оно, в чем дело… Нет никаких провинциальных городов. Давно уже нет. И страны этой нет, что за восемь часов не пролететь из центра к окраине. Есть только Москва. А чтобы народ не волновался, ему в этой Москве устроены разные парки и аттракционы. И работа его, никому не нужная в самом деле — это аттракцион, и командировка эта дурацкая — тоже аттракцион. И самолет — аттракцион. Могли и сутки внутри держать, показывая кино. И тот город странный — он тоже всего лишь аттракцион. Вся жизнь, выходит…

— Ну, вот вы уже все и поняли, правда? — спросил высокий человек в черном костюме, медленно надевая темные очки. — А теперь, пожалуйста, посмотрите сюда. Сверкнула вспышка. Очистилась память. Перезагрузилась система. Начался новый аттракцион.

Сегодня с утра было прохладно. Откуда-то тянуло чуть горьковатым запахом прогоревшего костра из сухих листьев. «Настоящая осень скоро», — подумал Игорь, вдыхая полной грудью. Дышать было вольно и приятно. Так бы и шагал, четко отмахивая правой рукой. Но вот уже и место работы. А там не подышишь. Там пластиковые стеклопакеты и кондиционеры. Очистка и продувка, так сказать. Ближе к обеду вдруг слегка, на самой границе чувств, послышался запах чуть поджаренного лука. То есть не чуть поджаренного, а чуть слышен. Где-то далеко, наверное, в кафе или ресторанах, что были на первом этаже офисного центра, готовились к нашествию полуденных едоков. Народ зашевелился вдруг, стал посматривать на часы, потом перекрикиваться через прозрачные переборки, договариваясь о месте обеда. Игорь на обед не ходил. Он набирал вес сразу, как только начинал «правильно» питаться. Правильным же, по мнению большинства, было — регулярно и часто. Вот положен человеку обеденный перерыв, скажем.

Он так для чего назван? А как раз для того, чтобы пойти и пообедать.