Дункан Мак-Грегор - Конан и призраки прошлого

-- Государь, я все узнал!

-- Ты о чем, старый пес? -- с досадой проворчал Конан. Поглощенный приятными мыслями о чудесном подарке из Коринфии, он совершенно забыл и о предостережении Пелиаса, и об утренней беседе с верным Паллантидом.

-- Как?.. -- в изумлении уставился на короля капитан Черных Драконов. -- О балаганах!

-- Кром! Сдается мне, я так и не попаду сегодня к моему гнедому... Ладно, выкладывай, да поскорее!

-- Вот! -- Паллантид вытянул из-за обшлага рукава свернутый в трубочку серый пергамент. -- Всего в Тарантии на Митрадесе будет пять балаганов. Один из Турана -- нигде надолго не останавливается, плетется еле-еле, от кабака до кабака. Пьют не просыхая, так что надо будет их проверить перед праздником... Как бы чего не вышло... Второй наш собственный -- все недоумки под присмотром. Третий из Шема, но он уже в Тарантии. Расположился в доме Рыжей Магаллы... -- последние слова Паллантид произнес, многозначительно посмотрев на короля. -- Ты знаешь сам, владыка, какие девушки живут у нее...

Конан пожал плечами.

-- Что ж, или лицедеи не мужчины? Пусть их. Давай дальше.

Вздохнув, Паллантид продолжал.

-- О четвертом известно лишь то, что остановился он в доме некого Ленивого Играта на окраине Пуантена. Просидели там несколько дней, а теперь направляются в Тарантию. Ну, и пятый -- из Офира -сейчас тоже на пути сюда. Вот и все, государь.

-- Немногого же стоят твои сведения, старый пес! Но Нергал с ними, с балаганами. Пойдем-ка лучше поглядим на моего гнедого.

С превеликим удовольствием Паллантид принял приглашение короля. Но -- не успел Конан взяться рукою за железную скобу на деревянной двери конюшни, как его окликнул слуга, вразвалку семенящий по ровной дорожке сада. Король окинул его ледяным взглядом и мрачно выслушал сообщение.

-- Мой господин, к тебе явился давешний посетитель, а с ним -- еще один. Страшный!

Конан заскрипел зубами, с тоскою посмотрел на дверь конюшни, за которой слышалось фырканье гнедого; вся эта история начала его утомлять. Что еще нужно Пелиасу и кого он с собой приволок? В раздражении сплюнув, король отвернулся от конюшни и двинулся ко дворцу с тем, чтобы принять гостей как и подобает аквилонскому владыке.

* * *

-- Мы не вовремя, друг мой? -- с легкой улыбкой поинтересовался Пелиас, кланяясь государю.

-- Клянусь Кромом, я надеялся провести время повеселее... Что толку в пустых разговорах!

-- В пустых? О нет, владыка. Если ты помнишь, речь шла о твоей жизни!

-- Стоит ли упоминать об этом сейчас? -- пробурчал Конан, выразительно глядя на приведенного магом гостя.

Определение "страшный", коим простодушный слуга наградил его, как нельзя более подходило ко всему облику старика. Невысокий, но стройный и гибкий, он производил отталкивающее впечатление чрезмерно длинными руками с выпирающими плечевыми и локтевыми костями, тощей шеей, покрытой сплошь жестким темным волосом, острым кривоватым горбом на спине; лицо его, чем-то неуловимо напоминающее крокодила, было изрезано морщинами -- но не благородными, столь украшающими почтенного старца и свидетельствующими о его праведной, хотя и нелегкой жизни, а порочными: казалось, каждая из этих глубоких канавок на дряблой коже могла бы поведать свою неприглядную историю о предательстве и разврате, грабеже и убийстве... Узкие глаза его того же грязно-коричневого цвета, что и пятна на лице и руках, были почти сокрыты седыми густыми, низко свисающими бровями -- это выглядело странным тем более потому, что ресниц не наблюдалось вовсе. Тонкий длинный нос, по форме изящный и благородный, мог бы хоть немного украсить своего владельца, если бы не был свернут набок так, что кончиком чуть не касался впалой щеки, а узкие бесцветные губы, искривленные в сторону, обратную носу, довершали самое неприятное впечатление, какое только производил человек.

Одежда его была проста: длинный, до пят, светлый балахон простой ткани и теплая шерстяная накидка сверху. Учитывая всегда ровный климат Аквилонии, а в особенности царящую последнее время жару, наряд старика казался более чем странным. Впалую грудь украшал серебряный медальон на серебряной же массивной цепи, а в вытянутой мочке волосатого уха висела серьга в форме карабкающегося на дерево человека.

Все это Конан, повидавший за время своих былых странствий необычайное количество народу, отметил с одного взгляда, а отметив, понял, что Пелиас привел к нему отнюдь не простого горожанина. Потому на последующие слова мага он отреагировал легким кивком и почти всю дальнейшую беседу не спускал со старика внимательных глаз, что, безусловно, несколько раздражало гостя, но ничуть не смущало самого короля.