Майк Резник - Черная Леди

— Вы не понимаете! — вскричал я. — Это полное бесчестье!

— Послушайте, — сказал он. — Как только мы закончим дело здесь, я вместе с вами вернусь на Дальний Лондон. Вы доставите картину Аберкромби, а я объясню ситуацию Тай Чонг, и она все уладит с шарлеманьской полицией. После этого вы свободно отправитесь, куда хотите.

— Но может оказаться слишком поздно! — настаивал я.

Он пожал плечами и заговорил успокаивающим тоном:

— Ну хорошо. Я свяжусь с ней прямо сейчас, на подлете к Ахерону.

Это вас утешит?

Я кивнул, на мгновение потеряв дар речи. Следующие несколько минут Хит занимался отправкой космограммы Тай Чонг, кратко излагая события. Он реабилитировал меня, уверяя, что я ни в чем не виноват, и попросил ее передать это сообщение моей Матери Узора.

— Вы удовлетворены? — спросил он, закончив.

— Почему вы все это для меня делаете? — спросил в ответ я.

— Потому что я исключительно порядочный и заботливый человек.

— Очень немногие люди совершают благотворительные поступки, не ожидая какого-то вознаграждения, — сказал я. — И за все время нашего знакомства вы не убедили меня, что относитесь к их числу.

Хит, похоже, потешался надо мной.

— Каким циником вы стали, Леонардо, — он сделал паузу и добавил. — Собственно говоря, я тоже очень заинтересовался Черной Леди. В ваших устах ее история звучит весьма интригующе.

— Настолько интригующе, что вы везете меня сюда, а затем доставите на Дальний Лондон за свой счет, не думая о компенсации? — с сомнением спросил я.

— Ну, скажем, что я интересуюсь ею не только из человеколюбия, и поставим точку, — ответил он.

Корабль вдруг тряхнуло, и я чуть не упал.

— Тормозим до субсветовой скорости, — объяснил Хит. — Теперь что-то должно быть видно.

Он включил экран обзора.

— Вот он. Даже на вид жарко. Ну-ка, что нам о нем скажут?

Он заказал компьютеру основные данные по Ахерону, красноватой планете диаметром около пяти тысяч миль, с двумя небольшими океанами и почти без облачного слоя. Поверхность была в оспинах ударных кратеров, полюса и экваториальная зона — одного цвета. Единственная луна, не больше двадцати пяти миль в диаметре, быстро неслась по небу, словно желая сбежать от этого неприветливого мира.

— Почему тут вообще селятся? — спросил я, разглядывая странный мир на экране обзора.

— Раньше здесь добывали полезные ископаемые, — ответил Хит.

— Кончились запасы?

Он качнул головой.

— Нет. Просто нашлись миры побогаче, и этот забросили.

— Кто же здесь живет?

Он скользнул взглядом по сводке.

— Почти никто. Население меньше трех сотен. Сейчас это всего лишь окраинный мир, полустанок для шахтеров и торговцев.

— Здесь бывают дожди? — спросил я.

— Нечасто, — ответил он и снова обратился к сводке. — Посмотрим.

Средняя температура на экваторе — 34 С, средняя на северном полюсе 29 С, среднегодовая норма осадков на экваторе 6 дюймов, на полюсах ноль.

Он поморщился.

— Сила притяжения чуть меньше, чем мы привыкли. Не настолько, чтобы кувыркаться при ходьбе, но энергии тратится меньше, это как-то компенсирует жару. Разумных аборигенов — нет. Местной фауны нет. Местная флора — примитивная.

Он поднял глаза и взглянул на меня.

— Удивительно, как здесь согласились жить хотя бы трое, не говоря уже о трех сотнях.

— Каково содержание атмосферы?

Он сверился со сводкой.

— Негусто, но дышать можно. Судя по наличию некоторых элементов, у меня ужасное предчувствие, что воняет здесь, как в клоаке.

Следующие несколько часов мы окончательно приходили в себя после глубокого сна и следили, как красный шар становился все больше, и наконец, заполнил весь экран.

— Мы уже совсем близко, — заметил я. — Разве вам не надо запрашивать разрешения на посадку?

— Похоже, здесь нет космопорта, — ответил он. — Сенсоры корабля обнаружили какой-то городок и пару дюжин кораблей, стоящих к северу от него. Наверное, там и следует сесть.

— Надеюсь, они не примут это за акт агрессии.

Он рассмеялся.

— Кому здесь что может понадобиться?

Несколько минут спустя мы вошли в атмосферу планеты, и вскоре сели на окраине убогого городка из одной улицы. Город состоял главным образом из купольных домов и лавок, наполовину вросших в грязь и обмазанных обсохшей глиной в несколько слоев для дополнительной защиты от всепроникающих солнечных лучей. Входы и жилые помещения были намного ниже уровня почвы, и к ним вели не лестницы, а трапы. Главную улицу некогда пересекали две других, но сейчас они были заброшены, остались лишь скелеты развалившихся зданий.