Валентин Рич - Мушкетеры

- Ты на самом деле нашел печенегский шлем?

- Не я - Дудников.

Серёгин выхватил из кармана блокнот и сделал там краткую запись: "Шлем. Печенеги. Дудников".

- А кто это - Дудников?

Тарасюк неодобрительно покосился на серёгинский блокнот.

- Есть у нас в институте одна такая личность. Из тех, кому всё на свете ясно и просто. Проще пареной репы...

- Я вижу, у тебя с ним контры,- улыбнулся Леонид.

- Чёрт с ним! - отмахнулся Тарасюк. - Не о нём сейчас речь. Ты понял, о чем я тебе говорил?

- Вообще-то понял, - неуверенно отозвался Леонид. - Но ты же не знаешь, откуда этот немец взял "древних завоевателей", которые построили...

- Ниоткуда! - отрезал Тарасюк. - Сейчас убедишься. Пошли дальше!

...Авторы второй, третьей и четвёртой книг писали о пирамиде, что она "всегда вызывала удивление" уже тем, что находится не в Египте и что в ней даже нельзя было похоронить какого-нибудь царя, поскольку она высечена из целой скалы.

В пятой и шестой книгах обнаружились ссылки на первую и третью и копии той же литографии.

- Итак, - радостно заявил Тарасюк, - память меня не подвела. В Хирбете, в двухстах милях от оазиса с твоими загадочными камнями, стоит не менее загадочное сооружение правильной геометрической формы. Ни о времени его постройки, ни о строителях никто ничего сказать не может... Как ты думаешь, Лёнька, кто построил Хирбетскую пирамиду? Ну?

Серёгин оторвался от литографии, взглянул на друга и увидел в его глазах тот же странный блеск, который восемь часов назад обнаружил у автора статьи.

- Гришка, не сходи с ума! - взмолился Серёгин. - Давай-ка лучше спать! А завтра обсудим всё это на свежую голову.

Но Тарасюк вытащил откуда-то логарифмическую линейку и начал орудовать с ней, шепча себе под нос какие-то цифры.

Через несколько минут он сказал:

- Вес пирамиды - по самому осторожному подсчёту - больше двух тысяч тонн. Между прочим, самые мощные подъёмные краны не поднимают больше пятисот. Так кто же всё-таки построил Хирбетскую пирамиду?

- Спать! Немедленно спать! - закричал Серёгин и принялся вытаскивать из-за шкафа раскладушку.

...Его разбудил тихий, но очень настойчивый бас Тарасюка.

За окном блестело солнце. Медленно опускались сверкающие парашютики снежинок.

Григорий, прикрыв ладонью телефонную трубку, твердил:

- Понимаю. Всё понимаю... Понимаю, воскресенье. Понимаю, семьдесят шесть лет. А теперь вы поймите: дело не терпит отлагательства! Вот теперь спасибо! Ровно в одиннадцать? Есть. Будем оба. Со всеми документами.

Он повесил трубку и оглянулся.

Серёгин зажмурился, но поздно, - в воздухе просвистела подушка и ударила его в плечо.

- А ну марш из-под одеяла! Завтрак готов!

Серёгин открыл один глаз.

- Через полчаса представишь меня тому мушкетеру, а через три часа я должен быть у академика...

- Какому мушкетеру? - не открывая второго глаза, спросил Серёгин.

- Белову! Кандидату физико-математических наук Белову, - нетерпеливо повторил Тарасюк и сдернул с приятеля одеяло. А когда Леонид с подушкой в руке бросился на него, - выхватил из пробкового шара рапиру и, приняв боевую позицию, торжественно произнес:

О прошлом стоит ли тужить,

Когда сегодня днём

Ты мушкетером можешь быть

И без плаща с крестом!

Глава четвёртая

БЕСПРОИГРЫШНАЯ ЛОТЕРЕЯ

Два лыжника остановились у крайнего в посёлке забора.

- Дошли? - отдуваясь, проговорил Белов.

Тарасюк кивнул, посмотрел на часы, потом вопросительно взглянул на своего спутника и показал лыжной палкой на лес. Туда вела голубоватая, хорошо накатанная лыжня.

Белов умоляюще поднял руки вверх.

- Позор! - мрачно пробасил Тарасюк. - Ходят слухи, что обезьяна превратилась в человека не тогда, когда встала на ноги, а тогда, когда встала на лыжи.

- Но ведь нам пора? - Белов с надеждой посмотрел на заиндевевший частокол, за которым виднелась сплошная стена облепленного снегом кустарника; над снежной стеной торчала остроконечная крыша с квадратным окошком мансарды, розовым от солнца.

- В нашем распоряжении еще двадцать минут... Ладно уж, пойдёмте.

Тарасюк быстро сбросил лыжи и принялся стирать варежкой иней с латунной пластинки, привинченной к калитке.

- Нас не искусают? - спросил Белов.

- Сейчас узнаем, - ответил Тарасюк и, закончив своё занятие, вслух прочёл: - "Входите! Злых собак нет!"

На огромном письменном столе громоздилась кипа бумаг вперемежку с раскрытыми книгами.

- Так-то вы проводите воскресенье! - грозно сказал Тарасюк. - Буду жаловаться в местком! Директор нарушает конституцию: каждый трудящийся имеет право на отдых!