Александр Силецкий: Пещера на склоне горы

Учитель говорит, что колдовства на свете не бывает, может, он и прав...

Но ведь лекарства - существуют! Они снимают боль, они исцеляют...

Наверное, колдун знает особенные травы и умеет приготовлять из них отвар, который действует на память, на чувства, на желания.

А почему бы нет?

Дикий народ, живущий бок о бок с дикой природой, в чем-то - те же звери, только разумные... Знает же больная собака, какую траву ей необходимо съесть, чтобы поправиться! Так и эти...

Рассудок - да, но _знание_ инстинкта, что помогло им выжить среди гор, снегов, пустынь, - это от природы, и его у них отнять нельзя. И, может, это знание как раз-то и заставило их наконец понять, что, если дальше жить _вот_так_, они погибнут.

Безусловно, он, Чингиз, полезен племени, иначе бы его не откопали, не приютили, не вернули к жизни.

Приютили... А ведь верно!

Как животное, как козу, дающую великолепные удои...

Эта догадка испугала и одновременно наполнила Чингиза верой в себя.

Он здесь _действительно_ необходим. Не бог, не дойная коза просто он много знает и не столько помогает этим, сколько - _спасает_ племя. И для того его спасли тогда... Все к одному.

Неожиданная мысль осенила вдруг Чингиза.

С малых лет - и от соседей, и от случайных путников - он слышал о каких-то существах, что обитали среди гор. Были существа эти дики и пугливы, хотя и совершали временами набеги на селения, угоняя скот, воруя кой-какие инструменты... Их называли Снежными людьми.

На перевалах, ледниках и снежниках следов их попадалось множество. А вот самих людей встречали редко, и потому легенд и небылиц плодилось.

Старики рассказывали, будто прежде на этих дикарей учинялись облавы, на них ставили капканы, куда они порой и попадали...

Но - слухи слухами, а с точностью узнать, где обитает это племя, сколь велико оно, никак не удавалось.

Снежные люди всегда старались уходить от человека, едва его завидев.

Так, может, вот _кто_ спас его теперь? Может, перед ним те самые неуловимые, как духи, люди гор?

Снежные люди?!

На миг Чингизу стало страшно.

Ведь незнакомое всегда пугает поначалу, особенно, когда приметы сходятся и делается ясно, что то, о чем слагали разные предания, на самом деле - вот оно, на расстоянии протянутой руки!

И тогда одно Чингиз твердо определил для себя, сам удивившись простоте пришедшего решения.

Если племя хочет жить вместе с людьми, то он, Чингиз, должен помочь. Больше-то некому!

Он спустится в долину и придет в селение, и все расскажет, и позовет людей, чтобы они сумели убедиться сами... Он будет переводчиком, он все уладит.

Рева окончательно уснула, доверчиво уткнувшись лицом ему в грудь.

Пещера неприметно наполнилась ночным оцепенением. Другие члены племени как будто тоже задремали, инстинктивно придвигаясь во сне к тлеющему очагу.

Сейчас самое время... Никто не увидит...

Колдун? Ерунда! Никаких чар нет!

А если и был какой-нибудь напиток, то действие его давно уже прошло!

Желание вернуться... Да, оно должно возникнуть, рано или поздно! Потому что дом - есть дом.

Или нет, все иначе. Он не сумеет теперь бросить племя, но просто приведет его в селение и будет жить, как жил: с любимой Ревой и с детьми, которых она ему родит. Так-то оно лучше и разумнее всего.

Чингиз осторожно взял на руки Реву и опустил ее на теплый травяной лежак.

Потом прислушался, с опаской озираясь.

Полусгоревшие головешки в очаге тускло освещали притихшую пещеру.

Стараясь не шуметь, Чингиз на цыпочках подкрался к выходу, извлек несколько камней из шаткой - на одну всего ночь! - стены, попутно ругая себя, что так и не нашел ни времени, ни сил приделать в этом месте дверь, и через узкое оконце благополучно выбрался наружу.

Светили звезды. Луна в полном сиянии висела над утесом, фантастически мешая освещенные поверхности с те

В другой бы раз Чингиз остановился и радостно глядел на мир перед собой - такой причудливый, неясный, бесконечный... Но время подгоняло.

Он легко и безошибочно нашел тропу, почти невидимо скользившую вниз, и побежал по ней.

Путь вел в долину.

В этих местах Чингиз бывал не раз, но столько ниже заповедного предела не заглядывал - ему, в отличие от других охотников, не полагалось _слишком_ удаляться от пещеры.

Теперь Чингиз нарушил племенной запрет.

Дом, где жили двое его младших братьев, стоял у ручья, на отшибе.

Средний брат был женат, имел троих детей; другой пока семьей не обзавелся.

Да и не печалился он, не хотел себя обременять семьей - и все тут, странный человек. Жил в доме брата, плотничал и был доволен.