Уилбур Смит - Охотники за алмазами

Не открывая глаз, он нащупал трубку; ответила телефонистка отеля. Он дал ей номер в Кимберли. - Разговор личный, с мистером Ральфом Эллисоном.

- Пятнадацать минут задержки, мистер Ленс, - сказала девушка.

- Хорошо, - ответил Джонни. - Попросите обслуживание прислать мне "шивас ригал" и соду. - Ему вдруг захотелось выпить, как-то притупить боль. - Пусть будет двойная порция, милая, нет, две двойных.

К тому времени, как вызвали Кимберли, он осушил оба стакана.

- Ральф? - произнес Джонни в трубку.

- Джонни, как хорошо, что ты позвонил. - В тоне Ральфа Эллисона звучали оттенки сдерживаемого смеха, и Джонни сразу понял, что тому известно. Черт побери, подумал он, конечно, Бенедикт постарался его заблокировать.

- Вы по-прежнему инетересуетесь Молнией и Самоубийством? - в отчаянии забросил удочку Джонни.

- Конечно, вы знаете, что мы ими всегда интересуемся, - ответил Ральф.

- Цена два миллиона, - Джонни утратил интерес и лег, снова закрыв глаза. Он знал, что Ральф собирается отомстить ему - нельзя надеяться, что, проиграв дело в суде и отступив, он не заминирует пути отхода.

- Два миллиона, - повторил Ральф. - Пожалуй, многовато - за поле, которое пока дало всего 200 карат промышленных алмазов. Нет, многовато. Конечно, этот ваш крейсер нам не нужен, мы не собираемся заводить собственные военно-морские силы. - Ральф жизнерадостно рассмеялся. - Ну, пятьдесят тысяч фунтов - тут еще можно поговорить, но не больше, Джонни.

- Ладно, Ральф, - устало сказал Джонни. - Все равно спасибо. Выпьем как-нибудь вместе.

- В любое время, Джонни, - согласился Ральф. - В любое время. Только позвоните.

Джонни опустил трубку и посмотрел в потолок. Он слышал, что в первые минуты после ранения тело немеет: именно это с ним и происходило. Вся энергия покинула его, он не знал, что делать.

Снова зазвонил телефон, он поднял трубку. Телефонистка вежливо спросила:

- Конец, мистер Ленс?

- Да, - ответил Джонни, - можно сказать и так.

- Вам нужно еще что-нибудь? - Голос девушки звучал удивленно.

- Да, милая, пошлите мне цикуту.

- Простите?

- Еще два виски, пожалуйста.

Он выпил их в ванной, а когда вытирался, прозвенел дверной звонок. Обернув полотенце вокруг талии, он открыл дверь.

В спальню вошла Трейси и закрыла за собой дверь. Они долго стояли, глядя друг на друга. Глаза Трейси казались большими и темными, в них отражалась его боль.

- Джонни... - голос ее звучал хрипло, она протянула руку и положила ладонь ему на грудь. Плечи его обвисли, он придвинулся к ней, опустив голову ей на плечо. Вздохнул рваным разбитым вздохом.

- Пойдем, - сказала она и отвела его к кровати. Уложив его, подошла к окнам и закрыла занавеси.

В комнате было полутемно, безопасно, тепло, они держали друг друга в объятиях, как когда-то, много лет назад. Цеплялись друг за друга, их дыхание смешивалось, и не нужно было говорить.

Когда они стали любовниками, казалось, что этого они ждали всю жизнь.

Потом он лежал в ее объятиях и чувствовал, как силы возвращаются к нему, он черпал их у нее. Когда он наконец сел, выражение лица его изменилось, стало спокойным. Челюсть снова выпятилась, глаза горели.

- У нас еще есть три дня, - сказал он.

Она села рядом.

- Иди, Джонни. Быстрее. Не трать времени.

- Я выведу "Кингфишер" из главного желоба. Найду эти алмазы. Они там есть. Я знаю, что они там есть. Введу корабль прямо между Молнией и Самоубийством, найду эти проклятые алмазы - будь я проклят, если не сделаю этого. - Он спустил ноги с кровати, потянулся за одеждой, одновременно глядя на часы. - Четыре. Могу добраться до Картридж Бей за несколько минут до темноты. Пожалуйста, позвони в Картридж Бей, чтобы осветили поле, а "Дикий гусь" пусть ждет меня.

- Позвоню прямо отсюда. Потом приму ванну, а ты иди. Не трать времени. - Трейси энергично кивнула, и Джонни окинул взглядом ее тело. Потянулся и почти робко коснулся большой белой груди.

- Ты прекрасна... как мне не хочется идти!

- Я буду ждать тебя.

- Все не так, как я думал. Не так, как я мечтал. - Бенедикт гневно расхаживал по кабинету Старика, поворачиваясь к окну и останавливаясь, чтобы взглянуть на гору через долину.

- Ты причинил ему боль. Ты его раздавил. - Руби беспокойно пошевелилась. Она сидела, подвернув под себя длинные золотые ноги, как кошка, в большом кресле. Она беспокоилась, и это отражалось в морщинках в углах глаз, в том, как она поджимала губы. Ей следовало бы это предвидеть, понять, что момент торжества не удовлетворит его, а вслед за местью последует отвращение и разочарование. Она понимала, что лучше всего сейчас оставить его одного. Не следовало возвращаться с ним в старый дом на Винберг-Хилл. Она встала.