Уилбур Смит - Охотники за алмазами

Уилбур СМИТ

ОХОТНИКИ ЗА АЛМАЗАМИ

В Найроби вылет задержали на три часа, и, несмотря на четыре большие порции виски, он спал лишь урывками, пока межконтитентальный "Боинг" не сел в Хитроу. Джонни Ленс чувствовал себя так, будто в глаза ему насыпали пригоршню песка, и когда он проходил через таможню и иммиграционные службы, настроение у него было отвратительное.

В главном зале международного аэропорта его встретил агент компании "Ван дер Бил Дайамондз".

- Как полет, Джонни?

- Как в кошмаре, - ответил Джонни.

- Для вас прекрасная тренировка, - улыбнулся агент. В прошлом они не раз побывали вместе в переделках.

Джонни неохотно улыбнулся в ответ.

- Сняли мне комнату и машину?

- "Дорчестер" - и "ягуар". - Агент протянул ключи от машины. - И я зарезервировал два места первого класса на завтрашний девятичасовой рейс в Кейптаун. Билеты в отеле у регистратора.

- Молодец, - Джонни опустил ключи в карман своего кашемирового пальто, и они направились к выходу. - А где Трейси Ван дер Бил?

Агент пожал плечами.

- С тех пор, как я вам писал в последний раз, она исчезла из виду. Не знаю, где вам начать поиски.

- Замечательно, прямо замечательно, - с горечью сказал Джонни, когда они подошли к стоянке. - Начну с Бенедикта.

- Старик знает о Трейси?

Джонни покачал головой.

- Он болен. Я ему не говорил.

- Вот ваша машина. - Агент остановился у жемчужно-серого "ягуара". Выпьем вместе?

- Не сегодня, к сожалению. - Джонни сел за руль. - В другой раз.

- Ловлю на слове, - сказал агент и отошел.

К тому времени как Джонни во влажном сером смоге вечера пересек Хаммерсмитскую эстакаду, было уже почти темно, и он дважды запутывался в лабиринте Белгрейвии, пока не отыскал за Белгрейв-сквер нужное место и остановил "ягуар".

Квартира изменилась со времени его последнего посещения: она была отремонтирована и роскошно обставлена; у Джонни скривился рот. Наш мальчик Бенедикт, может быть, не очень усердно зарабатывает деньги, но уж в трате их он собаку съел.

В квартире горел свет, и Джонни несколько раз сильно ударил дверным молотком. Звук удара гулко разнесся по газону, и в последовавшей за этим тишине Джонни услышал шепот. Мимо окна быстро промелькнула тень.

Джонни ждал на холоде три минуты, потом отступил на газон.

- Бенедикт Ван дер Бил! - Закричал он. - Открывай! Считаю до десяти, а потом - выбью дверь!

Он перевел дыхание и снова закричал:

- Это Джонни Ленс, и ты знаешь - я говорю серьезно!

Почти тут же открылась дверь. Джонни прошел мимо, не глядя на человека, открывшего ее, и двинулся внутрь.

- Черт возьми, Ленс. Не ходи туда, - Бенедикт Ван дер Бил пошел за ним.

- А почему? - Джонни оглянулся. - Квартира принадлежит компании, а я главный управляющий.

И прежде чем Бенедикт смог ответить, Джонни оказался внутри.

Одна из девушек подобрала с пола одежду и, голая, побежала в ванную. Вторая полунатянула через голову халат, мрачно поглядывая на Джонни. Волосы у нее растрепались, и вокруг головы образовалось что-то вроде нимба.

- Отличная вечеринка, - сказал Джонни. Он взглянул на проектор, потом на экран на стене. - Фильмы и прочее...

- Ты что, легавый? - спросила девушка.

- Ты нахал, Джонни, - рядом стоял Бенедикт, затягивая пояс шелкового халата.

- Он легавый? - снова спросила девица.

- Нет, - успокоил ее Бенедикт. - Он работает у моего отца. - Это утверждение, казалось, придало ему уверенности, он выпрямился и одной рукой пригладил волосы. Голос его оставался спокойным и ровным. - В сущности, он папин мальчик на побегушках.

Джонни повернулся к нему, но обратился к девушке, не глядя на нее.

- Убирайся, крошка. Вслед за подружкой.

Она колебалась.

- Давай! - Голос Джонни щелкнул, как язык лесного пламени, и девушка ушла.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу. Одного возраста - три десятка с небольшим, оба высокие, темноволосые, но в остальном абсолютно разные.

Джонни был широк в плечах, с узкими бедрами и плоским животом, кожа его блестела, будто обожженная солнцем пустыни. Четко выделялась тяжелая нижняя челюсть; глаза, казалось, всматривались в далекий горизонт. Говорил он с акцентом, проглатывая окончания слов и слегка гнусавя.

- Где Трейси? - спросил он.

Бенедикт приподнял одну бровь, выражая высокомерное недоумение. Кожа у него была бледно-оливковой, не тронутой солнцем: уже много месяцев он не бывал в Африке. Губы красные, будто нарисованные, а классические линии лица слегка расплылись. Под глазами - небольшие мешки, а выпуклость под халатом свидетельствовала, что он слишком много ест и пьет и слишком мало занимается спортом.